Налетавший на Конана воин сумел задержать удар, чтобы не рубить пустоту, но не сумел остановиться и в разбеге напоролся на острие киммерийского клинка.
Конан продолжил движение вперед, всей своей мощью развернув оседающего джадана и вырвав окровавленный меч.
Два шага, один удар сердца и, оказавшись перед шогуном, киммериец направил острие меча в живот вождя колющим, копейным выпадом. Вернее, изобразил таковой удар. А шогун Изидо поверил и взмахнул своим тонким, чуть изогнутым мечом в попытке отбить оружие врага. И тогда Конан поднял над головой двуручник и опустил его на незащищенное плечо вождя джаданов.
Да, плечо было незащищено, и быть ему разрубленным, но второй воин-джадан, который опаздывал к киммерийцу, сделал то, что еще мог сделать: прыгнул и, не раздумывая, подставил себя под клинок, чтобы спасти своего повелителя. Вся силища, вложенная Конаном в рубящий удар, досталась ему. Варвар тут же отскочил назад, чтобы не угодить под атаку шогуна;
Конан и Изидо остались один на один. И они не спешили. Они переводили дух. Два сильных воина, искушенных в схватках. Изидо что-то выкрикнул, зло сощурив и без того узкие глаза.
– Конечно, одному из нас не увидеть завтрашнего рассвета, – ответил ему киммериец.
Конан не сомневался, что шогун отличный воин. И тот не замедлил доказать это. Его меч, словно привязанный, закружил вокруг кисти, превратившись в сверкающий диск.
Конан отступил на шаг. Неожиданно для себя отступил. Сказалось проклятье Бела, чтоб ему подавиться. Будь Конан тем, кем был, он сам бы пошел в атаку, наносил и наносил бы удары без передыху: сверху, сбоку, слева, справа. Заставил бы шогуна защищаться и пятиться. Джадан в два раза старше варвара и это бы в конце концов решило бы исход схватки.
Но сейчас происходило точь-в-точь обратное. Пятился Конан. Изидо наступал, обрушивая на киммерийца град ударов. Ему сподручно было действовать более легким клинком. А Конан под один удар подставлял меч, но на другой среагировать уже не успевал и просто делал широкий шаг назад.
Звон стали разносился над поляной и, подхваченный лесным эхом, уносился вдаль. Между тем Изидо не кричал, созывая своих отставших воинов, и сама по себе подмога не выбегала из леса. Выходит, их всего трое пришло в эти края?
Тогда, быть может, Порк ни при чем, джаданы просто разделились на два отряда и второй отряд наткнулся на следы его и девушки. Конану оставалось лишь строить догадки и отражать натиск шогуна Изидо.
Искоса Конан посматривал в сторону Апреи. Лесная лучница подняла одежду, прижала ее к груди, но почему-то не одевалась. Наверное, внезапное появление джаданов, когда, казалось, беда осталась позади, подкосило ее силы, лишило ее воли. Ей бы сейчас надо быстро одеться и бежать к лесу…
Конан отступал к хижине. Шогун, вопреки ожиданиям киммерийца, не усиливал натиск, видя, что противник поддается. А ведь долавливать надо, опытный воин должен это понимать. Значит, у Изидо не хватает сил на мощную завершающую атаку. И этим следует воспользоваться. Раз Бел отхватил кусок мужества, требуется восполнить этот кусок чем-то другим.
А Изидо продолжал размеренно обрушивать свои удары. Один за другим. Нетрудно понять, чего добивается правитель джаданов. Или того, что противник споткнется, или того, когда он упрется спиной в стену хижины, отступать не сможет и не сможет подставлять свой меч под лезвие клинка джаданов.
И тогда Конан понял – он должен сделать то, чего так ждет его противник. Подарить шогуну победу. Киммериец оступился, припал на колено, уперся свободной рукой о землю. Так это выглядело со стороны. На самом деле Конан был напряжен для броска. Будь посветлее, вождь, наверное, разглядел бы незамысловатый фокус.
Якобы из последних сил Конан отразил направленный в грудь клинок, при этом оружие киммерийца откинуло в сторону. Изидо такую возможность не упустил. Он поднял меч высоко над головой для последнего удара. То есть, это он не сомневался, что для последнего. Слишком высоко поднял свой меч. Этого варвар и ждал. Он бросил тело вперед, выставив меч перед собой. Сбил шогуна с ног, и киммерийская сталь, насквозь пробив тело вождя, ушла в землю.
Подданные джадана лишились своего повелителя…
– Вот так, – произнес Конан, вытирая меч о траву. – И надо было тебе преследовать каких-то пленников. Все осталось бы по-прежнему, правил бы, царствовал бы…
Варвар поднялся с корточек, взглянул сверху вниз на распростертого вождя.
– Конан! – Апрея подбежала к киммерийцу. Уронила одежду и прижалась к нему нагим дрожащим телом. – Конан…
– Пойдем в хижину, уже все закончилось, – киммериец поднял ее одежду, взял девушку за руку и повел в охотничий домик.
Когда они вошли, в приоткрытую дверь за ними влился свет вкатившейся на небо луны. Лунный свет заполнил квадраты окон. Конан прошел к столу, положил на него ножны. И тут сзади его обняли девичьи руки.
– Я хочу от тебя ребенка, – сказала Апрея с прямотой лесной жительницы. – Сейчас. Мы не знаем, что нас ждет. Пусть останется ребенок.
Конан обернулся. Слова лесной лучницы застали его врасплох, такого оборота он никак не ожидал.
А девушка, опустив руки и открыв себя, глядела на него снизу вверх широко открытыми глазами. Ее хрупкая девичья красота подчеркивалась матово-белым светом, словно луна в этот миг тоже была на стороне ее желаний. Распущенные влажные волосы были отброшены назад, капелька родниковой воды блестела на кончике носа.
Дальше все случилось само собой. Апрея прильнула к Конану, поднялась на цыпочки и неумело поцеловала. И желание захлестнуло варвара, как штормовая волна рыбацкую лодку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85