Возимся мы, значит, с Везунчиком и вдруг слышим стон. Обернулся – ага, наша небожительница очухалась…

* * *
Коэн первым оказался около «богини», замахнулся своим тупоносым дротиком и прошипел:
– Я тебя убью, дрянь!
Когда он произносил «дрянь», голос его дрогнул, словно споткнувшись. В душе у Коэна продолжалась борьба между былым и не до конца изжитым преклонением и новой ненавистью к своим ослепителям. И за чем останется окончательная победа, было пока неясно. Поэтому Конан счел нужным вмешаться, прежде чем Иштар заговорит. А пока «богиня», приподнявшись на локтях, ошарашено вертела головой, пытаясь понять, что случилось с миром.
Киммериец подошел к небожительнице, присел рядом на корточки:
– Эти люди, которых ты здесь видишь, знают все. Что вы не Боги. Что вы искалечили их в младенчестве. Они убьют тебя, как только я перестану их сдерживать. А я перестану их сдерживать, если ты не будешь выполнять, что я прикажу. Ты поняла меня, женщина?

* * *
– Похваляешься, как ты умеешь женщин запугивать, верзила? – Это подошла к беседующим мужчинам Локиния и поставила на стол два кувшина. Как незамедлительно выяснили Конан и Симур, кувшины им принесли отнюдь не пустые, а с розовым немедийским из холодного погреба.
– Ты просто в неудачные моменты подходишь, женщина. Посиди, послушай, и ты поймешь, что я добрейший и мягкосердечнейший из варваров, – оторвал губы от кубка киммериец. Его настроение с каждым глотком делалось все лучше.
– Я бы посидела и послушала, мой добрый варвар, да дела, дела. Отдохнуть можно будет, когда закончатся эти проклятые праздники. Впрочем, если вы досидите до вечера, мы еще увидимся сегодня.
– Или если нас вдруг потянет в «Розовые льдинки», – вставил Симур.
– Прежде чем пойти, не забудьте пересчитать свои денежки, – бросила на прощание Локиния.
– С холодным вином это она удачно придумала, – с нескрываемым удовольствием продолжал прихлебывать Конан. – Думается, повезло тебе с женщиной… А вот нам тогда с Иштар не повезло. Никак она не хотела превращаться из Богини в покорную пленницу…

* * *
– Пакостный червяк, плевок, грязь на ногах! – Иштар сидела, приложив ладонь к ушибу. Ее переполненный яростью взгляд испепелял улыбающегося ей Конана. Было видно – «богиня» изнывает от желания вцепиться ногтями в глаза недавнему любовнику, и вовсе не страх мешает ей в этом. Значит, «богине» было до сих пор очень плохо. Что тут же подтвердилось: Иштар вырвало.
– Это она?.. Это ее?.. – спросил оказавшийся за спиной Конана Везунчик.
– Ага, – охотно подтвердил киммериец. – Это блюет твоя Богиня, твоя Иштар. Которая, вдобавок, недавно ругалась, как последний из демонов.
– Ты до сих пор мне не веришь, Везунчик? – Коэн стоял, опираясь на свою боевую палку.
– Верить стражнику? Это, знаешь ли… – закончить слепой вор не успел.
– Убейте его, причащенные! Убейте чужака! Ну же! – вдруг закричала Иштар. Очищение желудка пошло заметно на пользу «богине»: она выбрала самый выгодный для себя и самый опасный для киммерийца путь. Решила натравить слепых на зрячего.
«Наверное, мне надо попросить Коэна, чтоб еще раз ее стукнул. От нее пользы не будет, один вред и беспокойство», – пронеслось в голове Конана. Но принятию решения помешал Везунчик, выскочивший из-за спины киммерийца и кинувшийся к «богине» в ноги.
– Убей меня, Всезнающая Богиня! Накажи меня! – Везунчик, стоя на коленях, дотронулся до колена женщины. – Если ты – Всезнающая Богиня! Или… – он судорожно сглотнул, – я сам убью тебя…
Конан окриком приказал Коэну не вмешиваться. А Везунчик тряс Иштар за колено и продолжал:
– Накажи меня, Богиня. Накажи за сомнение… – и вдруг пискнул почти испуганно: – Что в моей руке, светоносная Иштар?
– Гвоздь, – растерянно проговорила Иштар. «Богиня», похоже, не знала, как себя вести. В такой ситуации она не то что не бывала, но даже в кошмарах представить себе подобного не могла. А опомниться ей не давали.
– Верно, гвоздь, – сказал Везунчик. – И я его выбрасываю. Если ты простая женщина, я убью тебя и без гвоздя. Если ты Богиня, то убьешь меня, чем бы я ни вооружился. Ну, давай, давай! Давай!
Везунчик завелся. Его тело сотрясала дрожь. Сейчас он был похож на помешанного. Руки, трясшие колени Иштар, вдруг напряглись, пальцы вдавились в изнеженную кожу «богини». Вор рванул женщину за ногу на себя, вскочил и поднял Иштар на руках. За худобой слепого вора, судя по всему, скрывалась сила, достойная, чтобы с ней считаться.
Конан и Коэн, кто глазами, кто ушами, следили за происходящим в клетке. Не вмешиваясь.
К Иштар наконец пришло осознание ситуации – что ей остается, от чего ей не уйти. Выбор невелик: или убить взбунтовавшегося причащенного, или быть убитой. Из груди «богини» вырвалось кошачье шипение, и она ударила вора коленом в пах. Тот охнул, согнулся, разжал пальцы.
А Конан понял, что если победительницей выйдет Иштар, то он потеряет не только Везунчика, а, возможно, и Коэна как союзника. Чего доброго, тогда к слепому стражнику вернется слепая вера в этих божков. «Ладно, – решил киммериец, – рискну. В крайнем случае, выскочу первым из клетки, запру всю эту компанию и буду прорываться в одиночку».
Тем временем Иштар, пригнув голову вора, изо всех сил колотила его коленями по лицу.
– Тварь, гаденыш, ослушник, свинья! – вместе с бранью изо рта женщины разлетались брызги.
Везунчик тряс головой и пытался поймать ногу «богини».
«Ей бы отскочить и биться на расстоянии, а не лезть в ближний бой», – бесстрастно подметил Конан-боец. Едва он так подумал, как правота его рассуждений подтвердилась.
Сокамерник киммерийца распрямился, преодолев сопротивление рук «богини».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85