она включала рабочих в сферу непосредственного влияния фашистского государства и, с другой стороны, позволяла последнему держать в своих руках буржуазию, благодаря увесистому рабочему «противовесу».Теоретики фашизма занялись оживленной проповедью своего понимания синдикальных союзов. Они доказывали, что Италия – излюбленная корпорациями страна, и взывали к великим историческим преданиям: к Возрождению, Средневековью, даже к древнему Риму республиканской эпохи. Тревожили тени Данте и даже, horribile dictu, Нумы Помпилия. И при этом дружно противополагали «мирные синдикаты» (sindicati pacifici), преследующие государственные цели и являющиеся органами государства, современным революционным синдикатом, орудиям частных, групповых домогательств, очагам борьбы, а не мира, факторам, государству враждебным. Все классы, все категории производящих классов должны получить право защищать свои законные интересы. Синдикализм – дело не одной какой-либо социальной группы, а всего народа. «Синдикализм, – сказано в уставе национальной конфедерации фашистских синдикатов, – есть основной фактор всех производственных категорий и, как таковой, совпадает с нуждами и процессами производства, становясь тем самым фактором общенациональным, высшим синтезом всех материальных и духовных ценностей нации».Необходимо при этом отметить, что «нация» изображается фашистскими идеологами не в старом «арифметическом» и «атомистическом» духе французской революционной доктрины. Отвергая «механическое» понимание общества как суммы равноправных и свободных индивидов, они провозглашают «органическое» его понимание, учитывающее экономическое разделение функций и вытекающую из него социальную дифференциацию. Государство должно рассматриваться не как сумма индивидов, а как совокупность производственных групп (синдикатов) и отношений между ними. Не индивид и не людская пыль, а корпорация производителей должна быть признана первичным социальным элементом. Ни о каком «равенстве» этих корпораций, равно как ни о какой равнокачественности индивидов внутри каждой из них – не может быть и речи. Если припомнить знаменитое различение Аристотеля, то позволительно сказать, что фашизм стоит всецело на почве справедливости «распределяющей», а не «уравнивающей». Каждому свое. Отсюда – не эгалитаризм, а иерархия. «В корпорациях – читаем у А. Рокко – должно быть не нелепое равенство, а строгий порядок различий, и все причастное к производству должно соединяться в них в истинное и плодотворное классовое братство» Статья в «Иерархии», № 7, 1926 г. Цитирую по статье Д. Магеровского «Фашизм и фашистское государство», с. 7.

.Политическая обстановка задержала проведение синдикальной реформы в общегосударственном масштабе. События двигались по пути усиления правительственной власти, а не преобразования законодательной. Перед государством стояли другие, более неотложные задачи. Верный себе, Муссолини шел по линии наименьшего сопротивления: парламент ему подчинился, – он сохранил до времени старый парламент. Не отрекаясь от корпоративной идеи, он рекомендовал осторожность и постепенность в ее практическом воплощении. «Парламент! – воскликнул он в палате при обсуждении нового избирательного закона в июле 1923. – Говорят, мы хотим уничтожить парламент. Нет! Мы не знаем пока, чем его заменить. Так называемые технические советы еще в зачаточном состоянии. Возможно, что впоследствии к ним перейдет часть законодательной работы».Первые годы власти проходят без коренных реформ и нововведений в этой области. Фашисты развивают свои кооперативы, свой «итальянский кооперативный синдикат». Но это делается в порядке непосредственной партийной работы, вне государственных преобразований. Разумеется, фашистское кооперативное движение тесно связано с политическими видами фашизма. Оно «служит национальным целям». Оно занимается «валоризацией и созданием финансовых, промышленных, торговых органов, направленных к экономической реконструкции страны». Наконец, оно заботится об «укреплении итальянства и его внешней экспансии».В июне 1922 года, еще на первом съезде фашистских синдикальных организаций, были намечены два основных принципа фашистского синдикализма: 1)борьба с влиянием социалистов и 2) зависимость синдикального движения от политических задач. Объективно, фашистский рабочий синдикализм явился каналом политического воздействия средних классов на рабочие круги. Фашистская массовая партия проникала в рабочее движение изнутри. Некоторые русские авторы на этом основании сравнивали фашизм с так называемой «зубатовщиной». Пожалуй, вернее было бы говорить о «смычке» средних классов с рабочими, о союзе более или менее «всерьез и надолго»…Во главе фашистских синдикатов с самого начала были поставлены фашисты старого революционно-синдикалистского корня. Движение усложнялось и дифференцировалось: насчитывалось 14 отдельных корпораций. Повсюду руководство обеспечивалось за партийными деятелями, секретари согласовывались с местными комитетами партии. Фашистский синдикализм стремится к социальному миру, но не может отрицать факта классовых интересов. Логика этих интересов несколько раз увлекала фашистские рабочие синдикаты даже на путь стачек: «капитал – социальная функция; он не смеет эксплоатировать труд». Однако такие стачки являлись как бы живым укором фашистскому государству: ведь это же его дело – быть высшим судьею в классовых спорах. Стачки – слишком дорогая цена разрешения социальных вопросов, слишком большая роскошь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71