Вскоре американский транспортный самолет С-47 нарушил границу в районе Курильских островов. Взаимное раздражение нарастало.
Но все же в январе 1961 года, сразу же по вступлении Джона Кеннеди в должность президента США, двое летчиков сбитого самолета RB-47 были переданы американским властям в знак доброй воли Советского Союза и его стремления улучшить отношения с Соединенными Штатами при новом их правительстве.
Подобные случаи происходили и в дальнейшем. Например, в августе 1962 года У-2 пролетел над Сахалином. На советскую ноту протеста США ответили официальным извинением.
И хотя эпизодические нарушения советских границ американскими самолетами имели место и позднее, такой целенаправленной программы систематической воздушной разведки СССР, какой была программа полетов У-2 или предшествовавшие ей полеты самолетов-разведчиков RB-45, RB-47, «Канберры», после инцидента с Пауэрсом уже не было. Да и необходимость в этом с появлением разведывательных искусственных спутников Земли (американские «Мидас», «Самос», «Феррет» и др.) отпала. Более совершенные средства разведки потеснили авиацию, хотя и сегодня она играет немалую роль.
Так закончилась наиболее интенсивная и полная драматизма тайная воздушная война, которую вели США и Советский Союз в жестком соревновании за превосходство в новейших видах вооружения. Но впереди еще были схватки гораздо более опасные…

Глава VI. Бег к Армагеддону
В феврале 1960 года, возвратясь после визита в СССР, представитель США в ООН Генри Кэбот Лодж сообщил правительству США, что русские продолжают лидировать в ракетной гонке. И хотя Хрущев в частном разговоре с Лоджем сказал, что в действительности это не так, да и полеты У-2 подтверждали это, в Америке продолжалась шумиха о «ракетном отставании» Соединенных Штатов от Советского Союза {413}. В то время военно-промышленный комплекс США набирал силу и вместе с министерством обороны требовал многомиллиардных ассигнований на заказы новейших видов вооружений, и особенно ядерных ракет. Когда в 1961 году в Белом Доме утверждалась программа твердотопливных межконтинентальных ракет «Минитмен», советники президента считали, что интересы национальной безопасности страны не требуют принятия на вооружение такого количества (950) ракет «Минитмен». В один из тех дней между президентом Кеннеди и министром обороны Робертом Макнамарой произошел любопытный диалог:
— Как твое мнение, Боб? — спросил президент Роберта Макнамару, сообщив ему о точке зрения своих советников.
— Что ж, они правы.
— Но почему же тогда нам нужно девятьсот пятьдесят ракет?
— Потому что это наименьшая цифра, которую мы можем предложить на Капитолийском холме. Иначе нас там убьют {414}.
Министр имел в виду мощную агентуру военно-промышленных корпораций в конгрессе, которая лоббировала заказы для оружейных магнатов.
Угрожающий рост влияния на политические дела в государстве военных монополий, тесно связанных с генералами и конгрессменами, представляющими военно-промышленные круги, и контролируемые ими средства массовой информации начал пугать даже крупных политических деятелей Америки. Покидая пост президента в январе 1961 года, Д. Эйзенхауэр в своем прощальном послании обратил внимание на то, что влияние военно-промышленного комплекса «экономическое, политическое и даже духовное чувствуется в каждом городе, каждой резиденции губернатора штата, в каждом учреждении федерального правительства». Указывая на опасность такой политики, он подчеркивал, что «в деятельности правительства мы должны остерегаться распространения неограниченного влияния военно-промышленного комплекса, независимо от того, осуществляется ли оно намеренно или стихийно. Потенциальная возможность для опасного увеличения власти такого комплекса существует и будет существовать» {415}. Это предупреждение президента-республиканца прозвучало весьма актуально.
1. Испытание на прочность: Берлин и Куба
В начале 60-х годов важнейшей целью американского правящего класса было стремление сохранить и по возможности усилить военное превосходство над Советским Союзом и странами социалистического лагеря в новых, изменившихся условиях, когда стратегическая неуязвимость Соединенных Штатов безвозвратно отошла в прошлое. Американские сторонники жесткой политики по отношению к СССР прилагали все усилия, чтобы не допустить или, по крайней мере, отодвинуть какую-либо возможность достижения Советским Союзом паритета в стратегическом оружии. В конце 1979 году, выступая в Лондонском институте стратегических исследований, Г. Киссинджер откровенно признал: «Наша стратегическая доктрина основывалась в очень большой степени, а может быть, даже исключительно на нашей превосходящей стратегической мощи. Советский Союз никогда не опирался на превосходящую стратегическую мощь» {416}.
Это признание свидетельствует о том, что и в те годы государственные деятели, стоявшие на капитанском мостике Америки, знали, что достижения научно-технической мысли в СССР и состояние его вооружений не представляют серьезной угрозы для США. Тем не менее Пентагон изыскивал «надежные» способы уничтожения Советского государства в случае ядерной войны. Нагнетанию страха перед возросшими возможностями СССР по нанесению эффективного ответного удара в немалой степени способствовала и политика советского руководства, которое всячески подчеркивало огромные боевые возможности советского ракетного оружия. В то же время СССР во второй половине 50-х годов последовательно сокращал войска и силы флота общего назначения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158