Однако проведенные в дальнейшем в КБ-II и других организациях теоретические расчеты и эксперименты показали, что урановая бомба имела низкую эффективность, точнее малый коэффициент «вредного действия», и требовала большего количества урана-238, а это чрезвычайно усложнило бы производство. Поэтому решено было сконцентрировать усилия на плутониевой бомбе.
К весне 1949 года основной объем работ был проделан — началась окончательная отработка конструкции, способа сброса и системы подрыва первой отечественной атомной бомбы РДС-1 {17}. Затем — испытания. Испытания должны были подтвердить правильность избранного метода для создания атомного оружия. Для них было выбрано место — полигон № 71 ВВС недалеко от Керчи, рядом с поселком Багерово. В соответствии с программой испытаний самолет-носитель должен был сбросить пять образцов бомб не с ядерным, а с обычным зарядом, но имеющих систему идентичных взрывателей. Таким образом проверялись все системы, не было только одного: ядерного взрыва. Летные испытания имитаторов бомбы были успешно завершены.
Однако из-за низких темпов накопления плутония к лету 1949 года изготовили только один заряд. Поэтому от «самолетного варианта» пришлось отказаться. Для взрыва РДС-1 выбрали полигон № 2.
3. Учебный полигон № 2
Вот тогда-то и вошло в историю селение Молдары. Там, на «диком бреге Иртыша», на стыке трех областей — Карагандинской, Павлодарской и Семипалатинской, на территории Восточного Казахстана создавался испытательный атомный полигон. Но почему именно там? Там пустынная местность на десятки километров почти не была заселена. Кроме того, эта равнина — дно древнего высохшего моря — окружена была в радиусе 10 километров довольно высокими сопками. И, наконец, что важнее всего, это место Восточного Казахстана лежит в центре Советского Союза, удалено от границ, от посторонних глаз, что идеально обеспечивало скрытность развертываемого предприятия.
Осенью 1947 года к берегу Иртыша в Молдарах стали причаливать караваны барж. На них прибывали военные строители, доставлялись строительные и иные материалы, необходимые для возведения объекта, названного «Учебный полигон № 2».
Сурово встретил Восточный Казахстан новых пришельцев. Холодные осенние ночи для солдат, которые прибыли в летнем обмундировании, оказались нелегким испытанием. Кругом голая песчаная степь, даже соломы для матрацев взять неоткуда. На привезенном с собой топливе разводили костры. Песчаные бури несли тучи пыли — глаза, уши, нос, рот забивались песком. А когда наступила лютая казахстанская зима, — казалось, промерзает все тело. Птицы замерзали на лету. Механизмы и автомобили отказывали в работе. А люди жили и работали до седьмого пота: строили объект № 905, о значении которого большинство не имело понятия. Вдоль берега возникло странное поселение — городок, состоявший из землянок. В нем жили строители. В землянках были казармы для солдат, общежития для офицеров, оборудованы штаб, медсанчасть, баня, мастерские, складские помещения — в общем, создана первичная инфраструктура, без которой невозможно было бы обеспечить развертывание грандиозного строительства. А оно велось широким фронтом силами созданного отдельного строительного управления, которое объединяло несколько стройбатов.
В Генеральном штабе был создан специальный отдел, руководивший строительством полигона. Возглавил его генерал-майор инженерно-технической службы В. А. Болятко. Специалисты Министерства обороны содействовали научно-исследовательским институтам в изучении всех поражающих факторов атомного взрыва, а также занимались чисто военными задачами: воздействием взрыва на местность, постройки, технику и т. д. Они несли ответственность и за эксплуатацию полигона.
Но для того, чтобы вести всю эту работу, требовались кадры, специалисты различных военных профессий, и их необходимо было обучить, подготовить к исполнению новых, во многом неведомых им обязанностей.
Вначале весь личный состав, подобранный для работы на атомном полигоне, был собран в подмосковном Звенигороде, в здании Саввино-Сторожевского монастыря, где тогда размещался военный санаторий. Его временно закрыли, и он стал и учебным пунктом, и творческой лабораторией, и общежитием для съехавшихся сюда из разных мест службы офицеров, осваивавших свои новые специальности.
Нужно было изучить десятки инструкций, учебных пособий, графиков, чертежей, овладеть основами ядерной физики. И все это было «совершенно секретно», причем настолько «совершенно», что большинство привлеченных к новой работе — а было собрано около ста человек — знало только то, что им предстоит выполнить «важное правительственное задание». На все уточняющие вопросы начальство отвечало уклончиво, напирая на то, что прежде всего надо приобрести необходимые навыки, овладеть новыми специальностями. Словом, учиться, учиться и учиться. У кого, где, с какой целью — все это было покрыто тайной неизвестности. Но, судя по объемистым, подробным анкетам, которые пришлось заполнять собравшемуся в Звенигороде контингенту, — дело было сверхсерьезным.
Весной и летом 1948-го большая часть личного состава Полигона № 2 разъехалась по различным исследовательским учреждениям в зависимости от специальности, которой надо было окончательно овладеть каждому для решения предстоящей общей задачи.
Между тем для тех, кто был непосредственно привлечен к строительству полигона, картина постепенно прояснялась. Полигон оказался весьма обширным и сложным объектом. Он раскинулся на десятки километров и состоял из трех зон, удаленных одна от другой на значительные расстояния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158