Прыткие коммерсанты страшно жаждут брать с военных и гражданских самолетов «воздушную» пошлину.
Чем дольше длятся в стране политический раздрай и экономическая разруха, тем очевидней, что властям не до реформы военной. Уже несколько лет подряд президент ритуально подчеркивает важность военной реформы, но кардинально ничего не меняется. Под руководством Верховного Главнокомандующего армия продолжает успешно разваливаться.
Открыто говорить об этом президенту наши высшие генералы не решаются. Зато американские своему о положении в Вооруженных силах России и о состоянии военной реформы докладывают исправно и со знанием дела. Американский аналитик рапортовал:
«…Я не знаю, обсуждали ли этот вопрос Ельцин и его окружение и пришли ли они к печальному заключению о том, что не могут найти эффективное решение этой проблемы. Вероятно, решили, что пусть система обороны развалится под своим собственным весом. А может быть, надеялись, что из этого сама собой выкристаллизуется некая небольшая и дееспособная военная система. Нельзя исключать, что имело место простое невежество и недооценка серьезности проблемы…»
Вот уж точно: со стороны — виднее.
Есть у американцев заключения и покруче:
«Первое, что необходимо сказать о российских Вооруженных силах, это то, что они больше не существуют как единый институт государства».
Это — из доклада Разведывательного управления министерства обороны США Конгрессу о положении в Российской армии. Раздел 1, стр. 9…
Когда армия разваливается и слабеет, она становится очень похожей на женщину, которая паникует и нервничает из-за множащихся морщин. И страшно ревниво реагирует даже на пустяки, когда видит, что угасает внимание к ней.
Когда еще при Гайдаре денежное содержание генштабистам стали выдавать старыми, сильно замызганными купюрами, некоторые у нас даже завозмущались. Такого раньше никогда не было. Всегда деньги нам выдавали абсолютно новенькими купюрами. Потом стало известно, что деньги в Генштаб начали идти через коммерческие банки. Их туда на прокрутку запускали наши хитропопые финансисты. И случалось так, что если в каком-нибудь «Идея-банке» дела обстояли неважнецки и он не успевал быстро прокручивать военные деньги, Генштаб оказывался на голодном финансовом пайке.
Я курю и думаю: «Сейчас уже не до новья, хоть бы старьем дали». Самое страшное для офицера — чувствовать свою ненужность государству и замечать, как оно превращает тебя в служивое быдло. Арбатские полковники уже как малые дети радуются возможности получить свои законные и сильно задержанные деньги. Два с половиной десятка лет я служил в «той» армии и не помню случая, чтобы их задержали хотя бы на день. Все было как в немецкой аптеке.
Сейчас мы уже почти три месяца служим государству в кредит. Это здесь — в километре от Кремля. В Забайкалье служат так по полгода. А когда я с министром был в командировке на Камчатке, там люди признавались, что «уже забыли как выглядят деньги». Продукты, мыло и зубную пасту в гарнизонном магазине брали под роспись. И шутили, что скоро зарплату им будут выдавать ядерными боеголовками…
Когда же грянет долгожданный час получки и мы будем расписываться в финансовых ведомостях, кто-то обязательно скажет ритуальное:
— Счастье не в деньгах. А в их количестве.
Но никто при этом не засмеется. Потому, что половина полученных денег уже не твои — долги.
Когда полковник работает над документом и при этом вычисляет, у кого стрельнуть сотню, чтобы семья могла продержаться еще хоть немного — это уже полуполковник. Попрошайка со звездами.
Давно заметил: чем больше сосет желудок, тем чаще думаешь о политике.
* * *
…Конец января 1997 года. Нездоровый Ельцин снова лежит в Горках-9. Как обычно — «работает над документами». Как ляжет, так сразу и работает…
Очередной проект концепции военной реформы лежит в Кремле. Секретарь Совета обороны России Юрий Батурин театрально лежит в дальневосточном снегу и стреляет из автомата под льстивые возгласы командующего войсками округа генерал-полковника Виктора Чечеватова.
Министр обороны Игорь Родионов костьми ложится, выколачивая для армии государственный долг — 40 триллионов.
На моем столе лежит секретный документ Совета безопасности, в котором говорится о сотне миллионов долларов, которые тайком «убежали» из России за границу…
За дверью моего кабинета слышу похоронный голос полковника Толи Ткаченко, возвратившегося из финчасти:
— Денег нет. И не будет.
После этого Ельцин, Чубайс, Черномырдин, Лившиц и другие известные товарищи попадают под мощный кинжальный огонь офицерских матюков. И это уже становится ритуалом.
Кто-то пытается шутить:
— Офицеры офигели от финансовой фортели.
Никто не улыбается.
Глаза полковников — как у голодных собак, которым пообещали, но не дали долгожданную кость.
Что делают генштабисты, когда их в очередной раз «бросает на камни» родное до боли государство?
Правильно.
Раскошеливайся, богатенький Буратино, иначе в следующий раз никто не прикроет, когда тебе на левые заработки надо будет смыться.
И уже плещется в граненые стаканы огненная вода.
При демократии пить мы научились гораздо лучше, чем работать.
Уборщица Валя сказала мне однажды:
— Еще немного, и я за пустые ваши бутылки на японский телевизор насобираю.
Венок
По кабинетам Генштаба секретчики разносят указ президента № 46 «Об учреждении военного геральдического знака — эмблемы Вооруженных сил Российской Федерации».
На эмблеме орел держит в одной лапе меч, а в другой венок.
Глядя на них, я думаю, что самое подходящее название этой мишуре — «Прощай, оружие!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171