Запрещаю!
Шаншин снова ушел ни с чем.
А через две недели еще одну его заставу грузины разнесли теми же штурмовиками в пух и прах.
Вообще во время вооруженной борьбы с отрядами Гамсахурдиа у грузинских военных некоторое время была своего рода мода атаковать российские заставы под предлогом того, что там скрываются боевики. Однажды к генералу Реуту обратился министр безопасности Грузии Игорь Георгадзе с просьбой выделить два военно-транспортных вертолета для проведения спецоперации против «незаконных вооруженных формирований». Реут в то время лежал в госпитале. Георгадзе «достал» его и там.
Командующий выделить вертолеты разрешил, поручив проконтролировать этот вопрос начальнику штаба ГРВЗ генералу Юрию Балуевскому. Тот, понимая серьезность затеи, приказал вместе с грузинскими спецназовцами посадить в каждый вертолет по четыре автоматчика ГРВЗ «для обеспечения охраны боевых машин» во время операции. Цель ее была прежней — атака погранзаставы, где якобы прячутся боевики. Лихая атака закончилась тем, что четыре российских пограничника были тяжело ранены, но при этом и командир отряда спецназовцев получил пулю в грудь.
«Боевиков» на заставе не оказалось.
Некоторую экзотичность этим смертельным играм придавало то, что против российских пограничников вместе с грузинами участвовала российская боевая техника и восемь российских мотострелков…
* * *
В конце декабря 1994 года в Тбилиси состоялся военный совет ГРВЗ. Гладышев вместе со своим адъютантом старшим лейтенантом Муратом Мамаладзе остановился в гостинице в Вазиани. На другой день к комдиву заглянул давний сослуживец. Как водится, по такому поводу — по пять капель. На столе уже стояла початая бутылка водки — Гладышев потом сто раз жалел, что не придал этому значения…
Слишком нагружаться было нельзя: утром совещание, беседы с начальниками.
Потому ограничились тем, что было.
Когда сослуживец ушел, Гладышев почувствовал, что ему становится плохо. Пошел озноб, появились красные пятна на лице, стал задыхаться. К утру потерял сознание.
Пришел в себя уже в госпитале. Колят какие-то уколы, дают таблетки. Гладышев спросил у врача о диагнозе. Тот ответил:
— Кто-то напоил вас клофелином.
Комдив тогда и вспомнил о бутылке, которую оставил в его номере бывший сослуживец…
Втайне от врача заглянув в историю болезни, Гладышев прочел совсем иной диагноз — алкогольное отравление.
После этого, оставшись с подполковником-медиком с глазу на глаз, спросил у него в лоб, как все это понимать? Тот ответил что-то невнятное.
Невнятного было много: вместо терапевтического Гладышев оказался в психоневрологическом отделении, где и узнал, что на него заведено две истории болезни с разными диагнозами.
Дальше — больше: возле его палаты появилась охрана из подразделения «Летучие мыши» (что-то вроде спецназа штаба ГРВЗ). Среди охранников был давно знакомый Гладышеву майор Зубчук, его бывший комбат. Однажды Гладышев вызволил его из грузинского плена, обменяв на партию боеприпасов. Генерал напомнил майору об этом эпизоде:
— И ты теперь меня сторожишь?
Зубчук раскололся и рассказал, что вокруг комдива «затевается что-то темное».
Гладышев понял, что надо смываться из госпиталя. Но тогда достанется людям, которые приставлены к нему надсмотрщиками. Пока продумывал план побега, прилетела в слезах из Батуми жена, так запаниковала, что Абашидзе даже дал свой самолет.
Было это 31 декабря 1995 года. Гладышев решил отпроситься у врачей на праздник домой. Те наотрез отказали. Тогда он позвонил генералу Реуту и попросил разрешения. Сказал, что чувствует себя нормально, что за ним прилетела жена. Реут запретил ему уезжать из госпиталя. Опять пошел разговор на высоких тонах. Командующий бросил трубку. А Гладышев собрал вещи и рванул на такси в аэропорт.
От госпиталя до самолета его сопровождал «хвост»: две машины, в которых сидели люди в форме спецназовцев. «Очень похоже, что это подчиненные Георгадзе», — сказал Гладышеву сопровождавший его офицер. В тот день генерал понял, что против него открыли «второй фронт».
Прилетев в Батуми, узнал, что приказом командующего ГРВЗ он отстранен от должности…
* * *
После встречи Нового года он собрал штаб дивизии и рассказал офицерам все, что с ним произошло в Тбилиси. Было решено, что комдиву необходимо срочно доложить об этом министру, начальнику Генштаба и Главкому Сухопутных войск генералу Владимиру Семенову. Гладышев надиктовал на магнитофонную ленту почти часовую исповедь и с офицером, улетающим в Москву, передал три кассеты. В них рассказал обо всем: как его втягивали в войну, как заставляли передавать стрелковое оружие и боевую технику, как распродается имущество…
Первым откликнулся Семенов и сообщил, что отменяет приказ Реута об отстранении Гладышева от должности. Владимир Петрович оказался в идиотском положении: штаб Группы отдавал приказы заместителю Гладышева, а штаб Сухопутных войск слал директивные телеграммы на имя штатного комдива.
Когда в дивизию заглянул корреспондент московской газеты, комдив пригласил его к себе и излил душу.
Министр и начальник Генштаба продолжали молчать.
У Грачева долго не доходили руки до кассеты Гладышева, зимой 1995 года он с головой ушел в чеченскую войну и долгое время почти безвылазно находился в Моздоке, в штабе Оперативной группы. По той же причине молчал и НГШ генерал Колесников.
Как только начальник аппарата министра обороны генерал Валерий Лапшов доложил Грачеву о содержании кассеты, тот приказал немедленно вызвать комдива в Москву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171