Продолжая стоять у окна, Лукас резко повернулся к ней.
– Твоей вины в смерти девочки нет, – твердо сказал он.
– Еще раз, но с чувством, – съязвила она.
– Какие чувства тебе от меня нужны, Сэм? Я же всегда говорил, что не вижу в том деле твоей вины. Да, я поверил Бишопу, когда убедился в том, что он прав – все дело в доверии и правдоподобии. Любой неразборчивый в средствах репортер всегда сможет сфабриковать слух, озвучить его от имени цирковой гадалки и остаться безнаказанным. А вот если бы он попробовал проделать подобный фокус с федеральным агентом…
– Я не собираюсь извиняться за то, чем занимаюсь.
– А я и не прошу.
– Мне показалось, что собираешься просить.
Он мотнул головой:
– Даже если бы ты мне ничего не рассказала, я и без того знаю – пятнадцать лет назад у тебя просто не было другого выбора. Ты предпочла улице цирк. И правильно сделала!
Немного помолчав, Саманта сказала на удивление ровным голосом:
– Ты не собираешься расспрашивать меня?
– Расспрашивать? О чем?
– О том, почему в возрасте пятнадцати лет я вдруг оказалась перед таким небогатым выбором?
Он внимательно посмотрел на нее, медленно покачал головой:
– Не собираюсь. У меня нет никакого желания, тем более сейчас, копаться в твоей…
– Я уже говорила тебе, что времени у нас с тобой мало. Честное слово, мы никогда не будем вместе. Тебя нет в моем будущем. Помнишь? У нас есть только настоящее. Поэтому я предпочла бы вытащить из шкафов все наши скелеты и показать их друг другу. Похвастать, у кого какие есть. На всякий случай, чтобы не было недомолвок, если нам доведется встретиться когда-нибудь еще.
– Сэм, твои тайны мне не нужны.
– Вот как. Ты не хочешь, чтобы я тебе полностью открылась, – протянула она, хорошо зная, что недоговаривает. – Потому что тебе тогда будет труднее бросить меня?
Он поморщился, но возражать не стал. Она повернулась, чтобы лучше видеть его лицо, положила холодные ладони на колени.
– Сядь, – попросила она. – Мой рассказ может оказаться долгим.
Лукас отошел от окна, сел на противоположный угол кровати и попытался остановить Саманту:
– Поздно уже. Ты устала, я устал. Давай поговорим завтра? У нас есть над чем ломать голову – убийца еще в Голдене.
– Я знаю. – Она кивнула. – Ты не забыл, что я говорила тебе в тот, самый первый, день? Напомню – ты не поймаешь его без моей помощи.
– Потому что только ты способна вывести меня из равновесия? – спросил он.
Ей очень хотелось улыбнуться, но тяжелым вздохом она подавила это желание.
– Нет. Потому что я заставляю тебя слышать то, что ты отказываешься слышать. Ты не чувствуешь боли и страха до тех пор, пока не измотаешь себя настолько, что у тебя просто не остается другого выхода. Так вот я дам тебе такую возможность.
– Сэм, опять…
Не обращая внимания на его умоляющий тон, она продолжила:
– Способность предвидеть проявилась у меня, когда мне было всего шесть лет, после того как он в первый раз схватил меня за руку и швырнул об стену…
Джейлин просмотрела выпуск новостей и, поморщившись, выключила телевизор. Раздавшийся вскоре телефонный звонок нисколько не удивил ее. Она взяла с тумбочки мобильник, посмотрела, кто звонит, поднесла его к уху и проговорила:
– Ну как, понравилось?
– Весьма, – ответил Бишоп.
– Понятно. И давно ты здесь?
– Порядочно.
Джейлин вздохнула.
– Я так и предполагала, что дело гораздо серьезнее, чем ты рассказываешь, раз ты решил не ограничиваться обычной поддержкой, а появился сам.
– Джей, он убил больше десяти человек и не остановится. Он наверняка следит за вами, то есть всегда готов нанести удар. Мы обязаны взять его здесь.
– Не спорю. Я просто не понимаю, почему ты прямо не сказал нам, что подключишься к расследованию. К чему такая таинственность?
– Потому что, во-первых, убийца нацелился на Люка, а во-вторых, журналисты меня слишком хорошо знают.
В душе Джейлин была согласна с ним – внешность у Бишопа была очень примечательная, и, появись он здесь открыто, пресса зашлась бы в новом приступе болтовни.
– Думаешь, если бы о тебе заговорили в Голдене, убийца переключил бы свое внимание на другого человека?
– Нет, он просто убрался бы из города. Он хорошо знает нас, Джей, наше подразделение. Мой приезд спугнул бы его, он бы понял, что если в дело вмешались экстрасенсы, значит, партия может закончиться не в его пользу.
– Зачем же он тогда заманил сюда Саманту? – задумчиво произнесла Джейлин. – Или ему неизвестно о ее способностях?
– Думаю, именно поэтому. Кроме того, он в курсе, что ее участие в расследовании три года назад закончилось полным фиаско. Он наверняка читал тогда о ней статьи в газетах, где ее называли не иначе как шарлатанкой.
– То есть он хотел, чтобы она отвлекала Люка от расследования?
– Может быть. Наверняка он также надеялся, что газетчики вцепятся в Саманту, начнут трепать ее имя на всех углах, и это внесет в расследование ненужную нервозность и напряжение. Возможно, он предполагал, что газетчики, сами того не желая, настроят жителей и против Саманты, и против федеральных агентов, поддерживающих ее.
– То есть он поставил себе задачу выбить Люка из колеи? Не дать ему сконцентрироваться? – Джейлин нахмурилась. – Подлец. Играть нужно по правилам, а он хотел изначально иметь преимущество.
– Иметь преимущество хочет любой нормальный человек. А уж социопат – тем более. Ему нужна победа над Люком, любой ценой. Он жаждет доказать всем, и прежде всего самому себе, что он умнее остальных, что он способен манипулировать людьми и выстраивать события в том порядке, в каком ему заблагорассудится.
– Наивные мы, стало быть, люди… Ломали головы, пытаясь угадать правила игры…
– Зато теперь вы знаете, что такое тщетность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94