– Пожалуй, я лучше пойду, – добавил он.
– Особенно в чем? – спросила она, и в ее глазах запрыгали чертенята.
– Особенно в… – он улыбнулся, – …в полотенце для гольфа.
Он повернулся и выскочил из комнаты.
Ее веселый смех звучал у него в ушах весь день. А воспоминание того, как она выглядела в том полотенце, так ярко стояло перед глазами, что он не менее двух раз попадал себе по пальцам молотком, не видя, куда бьет.
Чуть позже пяти часов Кейт подавала пиво одному из посетителей. На ней были новые кроссовки, брюки цвета хаки и голубой блузон. Все посетители были мужчинами различного возраста. Тот, которого она обслуживала сейчас, был среднего возраста. На нем были пыльные джинсы и клетчатая рубашка. Он дотронулся до своей шляпы и сказал:
– Благодарю вас, мэм. Мне очень жаль, что Клифф заболел, но у вас все получается так хорошо, как у него никогда не выходило.
– Спасибо, – ответила она и улыбнулась, стараясь, однако, соблюдать достаточную дистанцию в разговоре. Он повернулся и присоединился к двум своим друзьям, сидевшим за столом. К ней быстро вернулись навыки бармена, которые кроме всего прочего включали и искусство весело балагурить и перешучиваться с посетителями, но так, чтобы у тех не появлялись ненужные надежды.
За последние полчаса работы прибавилось, днем же она была не особенно загружена и имела возможность внимательно просмотреть газету из Сан-Антонио от первой и до последней страницы. Никаких сообщений об убийстве или хотя бы о стрельбе она не обнаружила. Наверное, газета была подписана в печать еще до того, как стало известно об этих событиях. Она решила посмотреть шестичасовые новости.
– Меня зовут Ида Галловей.
Кейт подняла голову и увидела маленькую сморщенную женщину, которая стояла у стойки бара. Она была не выше пяти футов. Ей должно было быть не менее семидесяти лет, но ее худое тело прямо источало энергию, а бледные голубые глаза, глубоко посаженные на обветренном, морщинистом, обожженном солнцем лице, светились жизненной силой.
Ида протянула руку.
– Я мама Инез. Я буду за повара.
– Кейт Миллер. Я буду за бармена.
Она улыбнулась и пожала руку Иды.
У старой женщины оказалось на редкость сильное рукопожатие.
– Пока Клифф не поправится, а Инез не сможет вернуться, я буду выходить на работу каждый день примерно в это время – как раз после окончания «оперы». Гриль заканчивает работу точно в девять пятнадцать. Это значит, что я буду успевать убрать рабочее место и вернуться домой к десятичасовым новостям. Так сойдет?
Кейт улыбнулась:
– Мне это кажется замечательным, но я не начальник. Вам надо поговорить об этом с Нидом.
– Ну! За Нидом Чишолмом задержки быть не должно. Я ему пудрила и вытирала зад, когда он еще под стол пешком ходил. Инез говорит, что он плохо питается.
Она протянула бумажный пакет.
– Принесла ему масла, кукурузного хлеба и большой кусок ветчины. А где этот заморыш сейчас?
– Я его еще не видела после обеда.
– Должен скоро прийти. Пусть это все полежит, а я надену-ка передник и разогрею-ка гриль.
– Помощь нужна? – спросила Кейт, которая начала беспокоиться, как эта старая женщина сможет находиться на ногах столько времени.
– Нисколько. Я уже привыкла работать здесь. Я им помогаю время от времени, как, например, прошлой зимой, когда Инез болела гриппом. Валялась больной три недели, не могла пошевелиться. Так что я отлично провела время. Сказать по правде, совсем не хотела прекращать. Была бы не против и поработать неполный день хотя бы. Слышала, впрочем, что это создаст чертовые трудности с моими чеками социальной защиты. К тому же не многие ребята берут людей на работу в таком возрасте.
Кейт хотела было уже задать вопрос о том, сколько же ей лет, но заставила себя замолчать.
Ида захихикала.
– Сгораешь от желания узнать мой возраст, да слишком деликатная. Тебе сколько лет?
– Тридцать один.
– Добавь к этому пятьдесят трудных лет, и ответ готов.
Кейт была потрясена:
– Как, вам ВОСЕМЬДЕСЯТ ОДИН?
– Ага. Стукнуло прошлым февралем.
Сзади к ним подошел Нид и обнял Иду за ее костлявые плечи.
– Как поживает моя лучшая девушка?
Он поцеловал старушку в морщинистую щеку.
– Цела и здоровехонька и чертовски чище тебя. Ты что, с бродягами обнимался? Иди умойся прямо сейчас. Я принесла твой ужин.
– Ну-ну, что фермеру на ранчо делать с бродягами? – Он улыбнулся. – Но, кажется, я действительно немного извозился. Я сегодня работал на сарае. А ты случайно не принесла своего ананасового пирога, а?
– Принесла. И хороший кусок. Но ты не должен заглатывать его за один присест.
– Слушаю, мэм. – Он подмигнул Кейт. – Ты познакомилась с моим новым барменом?
– Познакомилась. Сдается, мы с ней поладим.
– Что-нибудь случилось? – спросила Кейт у Нида.
– Никаких проблем. Все идет как надо.
Нид поприветствовал мужчин в баре, затем скрылся в задней части помещения.
Вошло еще несколько мужчин и женщин, и Кейт занялась ими. Когда Ида начала готовить гамбургеры, по бару разнесся божественный запах. Заказы стали поступать так часто, что Ида едва поспевала готовить новые порции. И делала это она очень быстро, потрясающе ловко орудуя своей лопаточкой.
Вошел Нид и присоединился к Кейт за стойкой. От него пахло мылом и чистым мужским телом. Она почувствовала его присутствие до того, как он начал говорить, и оглянулась. Он принес с собой ту свою особенную ауру, которая, излучаясь из его тела, заставляла почувствовать вокруг него особое поле, которое обволакивало ее и притягивало к нему. «Манера держаться, – подумала она, – или харизма».
Когда она украдкой взглянула на него, то обнаружила, что он стоит, засунув большие пальцы обеих рук за ремень своих джинсов, и, приподняв одну бровь, внимательно изучает ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45