Только тогда ему приходилось напрягать для этого свое воображение, а теперь нет. Теперь он помнил каждый дюйм ее бесподобного тела. Знал, что проникающий сквозь шторы дневной свет придает ее коже золотистый оттенок. Знал, как сладок ее запах, когда она не пользуется духами. Помнил вкус и нежность ее кожи, каждый стон Лилиан, когда она занималась с ним любовью. Жар ее тела.
Прошло еще несколько часов после того, как в душе выключили воду, прежде чем Трейс смог наконец уснуть.
Когда он проснулся, день был в самом разгаре.
«Достав из кармана перочинный нож, Салливан взрезал мешочек. Облизав кончик мизинца, он погрузил его в белый порошок, затем лизнул. Да, это действительно был наркотик».
– Так где, вы говорите, изучали работу полицейских?
Вскрикнув, Лилиан обернулась, ударившись при этом коленкой о край стола.
– Не смейте этого делать! – Схватившись за коленку, она скрипнула зубами от злости.
Трейс нахмурился.
– Вам очень больно?
– Вы испугали меня до смерти. Не смейте подкрадываться сзади. И вообще не входите сюда. Я не могу работать, когда вы тут. Уходите.
«Итак , – подумал Трейс, – Лилиан снова стала собой». Его вдруг больно задел тот факт, что она смогла так легко оправиться от того, что он окрестил про себя Величайшей Ошибкой. А ведь сам он всю ночь пролежал без сна, думая о ней.
– Мила и грациозна, как всегда, – произнес он.
– В следующий раз, когда меня возьмут заложницей, – пробормотала Лилиан, – хотелось бы, чтобы это был вежливый бандит, не сующий нос не в свое дело. Я опаздываю со сроками, а определенные события моей жизни мешают мне последнее время работать.
– Вы имеете в виду меня.
– Догадались с первой попытки. Если бы я не знала, что не права, подумала бы, что вы были детективом. А теперь выйдите отсюда.
Трейс пожал плечами.
– Пожалуйста. Только ответьте мне сначала на один вопрос.
Лилиан подавила вздох.
– Ну что еще?
– Вы говорили, что ваш брат помогает вам собирать информацию о работе полиции, не так ли?
Лилиан с опаской посмотрела на Трейса.
– Ну, так.
– А он читает ваши рукописи, прежде чем вы отправляете их в издательство?
– Это уже второй вопрос.
– Прекрасно. И это опять не мое дело. Но в ваших книгах всегда так точно описана процедура полицейских расследований. Мне бы не хотелось, чтобы сейчас вы сделали первую серьезную ошибку.
«Слишком поздно», – подумала Лилиан, снова вспоминая проведенную с Трейсом ночь, хотя она и запретила себе это делать. Однако сейчас Трейс говорил о ее книге. Лилиан посмотрела на монитор.
– И где же эта ошибка?
– В последнем абзаце.
– Что же там не так?
– Вы ведь не посоветовались об этом с братом?
– Я написала что-то неправильно?
Впервые с того дня, как он появился в этом доме, Трейс увидел Лилиан в замешательстве. Так значит, проведенная с ним ночь не может выбить эту женщину из колеи, зато ошибка в ее драгоценной книге – настоящая трагедия. Трейс покачал головой.
– Все это чушь, выдуманная киношниками. Агенты не пробуют на вкус наркотики.
Замешательство сменилось подозрением.
– Не пробуют?
– Нет, черт побери. Ведь там может оказаться все что угодно. Даже если туда не подсыпали что-нибудь вроде сурьмы или мышьяка, кокаин сам по себе достаточно ядовит. А если это не кокаин, а что-нибудь покрепче? В общем, бригада сдает эти наркотики на анализ в лабораторию.
– Надеюсь, вы не врете мне, чтобы я выглядела полной дурой.
Трейс в отчаянии воздел руки к небу.
– Да я, наоборот, пытаюсь помешать вам предстать перед всеми полной дурой. Не хотите – не надо. Напишите, что он попробовал наркотик. А потом дайте перечитать эту сцену вашему брату, прежде чем отправлять в редакцию. Ведь редакторы знамениты тем, что считают правильным все, что видели в кино. Использовать «Звездные войны» как пособие по космонавтике и то ближе к действительности, чем судить по фильмам о работе полицейских. Но кого это волнует?
– Вы не можете обвинить меня в том, что я пренебрегаю этим. Я хочу, чтобы все в моих книгах выглядело как можно точнее.
– Точнее? Тогда почему вы пытаетесь воспеть профессию, меньше всего этого заслуживающую?
– Я ничего не пытаюсь воспеть, – возразила Лилиан.
– Конечно, пытаетесь. Чем еще объяснить, что ваш герой в конце концов всегда побеждает, а плохие ребята попадаются в расставленные им сети? Ведь в реальной жизни это не всегда так, мисс учительница.
– Не передергивайте. Я знаю это, и мои читатели тоже. Да весь свет знает об этом.
– Тогда почему все ваши книги написаны подобным образом? Почему вы пытаетесь изобразить копов великими героями?
– С момента нашей встречи не перестаю задавать себе тот же вопрос.
Трейс твердо решил не обращать внимания на ее колкости.
– Почему не написать историю об убийстве, которое так никогда и не было раскрыто, о преступнике, которого не поймали? О копе, далеком от совершенства?
– Потому что я пишу популярную литературу.
– Я знаю, что эта литература популярна! – закричал Трейс. – Но она не реалистична.
– Нет, нет, – Лилиан покачала головой. – То есть да, мои книги действительно популярны, но я выдумываю их, а не списываю с реальности. Если вам не нравится, читайте книги, написанные в реалистичной манере. Самые мрачные книги на свете. Ничто так не портит мне настроение. Добро никогда не вознаграждается, зло не наказывается, а к концу книги не остается никакой надежды, особенно для читателя. – Устав держать голову вывернутой в сторону Трейса, Лилиан встала. – Люди читают популярную литературу ради удовольствия и потому, что она вселяет веру в то, что правда и честность в конце концов победят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59