Когда мой старший брат окончил колледж и вернулся домой, то почти все заработанные нами деньги мать тратила на подобные фокусы всяких горе-медиумов, которых она бесконечно таскала в дом.
Ошеломленная Дженни молча гладила Бретта по голове. Она не хотела прерывать его рассказ: слишком долго Бретт носил в себе все это, а теперь, когда оно прорвалось наружу, должен непременно закончить свое печальное повествование. Каждое слово, сказанное Бреттом, доставляло ему почти физическое мучение. Она убрала руку с его шевелюры, но Бретт повернул голову и заставил пальцы Дженни снова коснуться его. Ее прикосновения, казалось, снимали сердечную боль.
— Заунывными голосами эти люди сначала готовили клиента, рассказывая, как трудно поверить в то, что отец сейчас начнет разговаривать с ней, и все благодаря их неповторимому таланту. Но нужно было знать мою мать. Она почти сразу верила этой ораве шарлатанов. «Скажи Бретту, что это не его вина. Скажи Бретту, чтобы он прекратил винить себя в моей смерти», — прогнусавил Бретт, передразнивая. — Они говорили только то, что хотела слышать мать!
Дженни улыбнулась:
— В последнем я и не сомневалась. Хотелось бы знать, что же было дальше.
Бретт тоже улыбнулся в ответ, но улыбка быстро погасла и превратилась в кривую ухмылку.
— Дальше? Дальше им надоело играть в эти игры, и они убедили мать в том, что отец пережил реинкарнацию и теперь, снова возродившись, уже не может вступать с ними в контакт. Место и время рождения они, конечно, назвать не смогли. Короче говоря, после таких сеансов мать, похоже, окончательно тронулась. После того как ее уверили в том, что она не сможет найти отца в своей следующей жизни, поскольку он уже родился снова, мать не придумала ничего лучше, чем обратиться в Ассоциацию исследований и просвещения.
— То есть в группу, изучающую физические феномены, — уточнила Дженни, продолжая гладить его.
Бретт приоткрыл глаза и кивнул:
— Да, в свое время о ней много говорили.
— Дальше?
— Почти ничего. В ассоциации она потребовала проверить всех детей, родившихся после ее «последнего контакта», на предмет соответствия кармы ребенка карме моего умершего отца, поскольку пребывала в полной уверенности, что отец должен вернуться снова, пусть даже в образе ребенка. Там ей, естественно, отказали, — в голосе послышался сарказм, — очевидно, слишком много детей родилось с того времени. То есть они просто объяснили, что не могут стучаться в каждую дверь во всей Индиане, не будучи уверенными в том, что отец родился где-то поблизости и что он родился вообще. Ты могла предположить существование такого дерьма? Ни один из них не взял на себя труд убедить ее, что отец спокойно лежит в могиле.
Он взглянул на Дженни, но она, закусив губы, предпочла воздержаться от комментариев. В его голосе было столько горечи, что Дженни уже не могла спокойно слушать.
— Я все это говорю прежде всего для того, чтобы лишний раз убедить тебя: подобные идеи рано или поздно доводят человека до безумия. Так и только так я себе это представляю.
Дженни могла возразить, но пока она, потрясенная рассказом, обдумывала, как это лучше сделать, в дверь постучали. Она нахмурилась и поднялась с кушетки. Бретт, забыв о больной ноге, прыгнул следом и преградил ей путь.
— Ты что? За тобой идет откровенная охота, а ты вот так вот запросто идешь открывать? Не смей!
Глава 16
Дженни совершенно неожиданно для себя поняла, что Бретт совершенно прав. Ей не следовало бездумно бросаться к двери и открывать ее, даже не поинтересовавшись, кто за ней стоит.
— Кто там? — спросил за нее Бретт.
— Детектив Джульен, полиция Нового Орлеана.
Они переглянулись. Дженни, казалось, решила покорно подчиниться неизбежности, гримаса открывавшего дверь Бретта могла обозначать все что угодно.
Детектив Пол Джульен мог бы стать рекордсменом по своей незаметности. Среднего роста, среднего возраста и с совершенно не запоминающимся лицом. Описать Пола не представлялось возможным по той простой причине, что нечего было описывать. Все его черты ничем не выделяли его из прочих лиц, даже волосы и глаза были какого-то среднего цвета. Может быть, только выговор слишком явно выдавал уроженца юга.
— Итак, — начал он, приступая к делу, — я прощу вас описать мне все, что произошло с вами в последнее время, не упуская мельчайших подробностей, даже если они кажутся вам ординарными и незначительными.
В течение нескольких часов Дженни рассказывала Джульену все, что могла рассказать: о своей жизни, друзьях, клиентах, обо всем, что случилось с ней за последнюю неделю. И когда ей казалось, что больше уже говорить не о чем, Пол заставлял ее повторить все заново.
— Скажите хотя бы вы, что ей не следует оставаться одной, — попросил Бретт детектива.
— Вполне разумная мысль, — заметил тот.
— Дело в том, что она приплетает ко всему этому одну теорию…
— Теорию какого рода? — встрепенулся Джульен.
— Бретт… — начала Дженни. Ей совсем не хотелось выступать перед детективом в роли верящей во всякую чушь идиотки.
— Ну, в общем, она уверена, что все неприятности происходят из-за того, что она встречается со мной.
— Вы действительно так считаете, мисс Франклин? — уточнил Пол, открывая блокнот. Его южный выговор, казалось, усилился.
Дженни тяжело вздохнула.
— Да, сэр. Именно так я и считаю.
— И у вас есть конкретные соображения на этот счет?
— Только одно. — Дженни пошла на кухню, где на угловом столике обычно лежала свежая почта, и вернулась назад с белым конвертом в руках. Конверт был пронесен мимо носа недоумевающего Бретта и передан детективу для изучения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84