- Торнтон дошел до стены, развернулся и продолжил свой обличительно-философский монолог: - Когда же он понял, что был не прав...
- Не прав?
- Не прав по отношению к Еве, поверив в ее измену.
- Ерунда! Все было совсем иначе. Пойми, у жены брата был настоящий роман. Я знала об этом задолго до того, как их связь открылась.
- Этого не может быть! Я никогда не поверю, что Ева могла изменить Кассу, да еще с почтенным женатым человеком.
- Да она все время врет. Она солгала даже под присягой на суде! Я уверена, что Ева знает хромого.
- Зачем же тогда на суде оклеветанная женщина пыталась защитить Касса? Ева вела себя поистине самоотверженно.
- Самоотверженно?! - возмутилась Дженет, - да она просто сыграла, как актриса, которой хорошо заплатили.
- Господи! Какая напраслина!
- А ты, друг мой, оказывается, в полком неведении! Да-да, ей передали от нашего отца кругленькую сумму в три тысячи долларов. Ты не знал этого, Торнтон?
- Да, об этом мне не было известно, - признался кузен. Он, нахмурившись, разглядывал носки ботинок. - И все равно твои откровения ничего не меняют, - упрямился моралист.
- Напротив, Торнтон. Но ты, кажется, забыл о главном. Мне нужны деньги. И немедленно. Я сделаю все, чтобы Касса освободили.
- Только не с помощью наследства твоего отца. Ты, наверное, забыла, что он не сомневался в виновности Касса, как, впрочем, и большинство присутствующих в суде. Только ты одна отказываешься верить в преступление, совершенное твоим братом.
- Нет, есть еще один "сомневающийся" человек. Это Пит Расслин.
- Ваш молодой адвокат? Да, он блестяще провел защиту. Но позволь тебе напомнить, что у них далеко не простые отношения. Могу поспорить, что Касс ревновал Еву и к нему. Ведь это именно Пит познакомил Касса с его будущей женой.
- Не уходи от сути дела, Торнтон. Мне нужны мои деньги. - Дженет сделала ударение на слове "мои".
- Будь благоразумна, детка. Твой отец оставил четкие указания.
- Я хорошо помню. В завещании сказано: "на твое усмотрение".
- Мою позицию ты знаешь. Бог с тобой! Пребывай в приятном заблуждении, думая, что Касс невиновен. Тем не менее на свободе он опасен. Ему следует оставаться в лечебнице. И давай закончим этот бесполезный спор. Постарайся начать новую жизнь: ты еще так молода! И не мешай жить Еве. Ты, наверное, слышала, что ей дали главную роль в пьесе Грэма Коллинза "Роковая женщина".
- Что?! - Дженет громко рассмеялась.
- Как же ты ненавидишь ее, - тихо сказал он. Но Дженет не уступала:
- Миссис Фредерик была права. Они того не стоят. Но мой брат стоит. Касс достоин того, чтобы за него бороться. Так я получу свои деньги?
- Нет, извини.
- Что ж, тогда я предложу интервью солидным газетам. Журналисты будут просто счастливы. Подам прошение о пересмотре дела. Я уже вижу броские заголовки: "Сестра борется за свободу брата". И еще, - пригрозила она, - я расскажу им о том, кто мне ставит палки в колеса. Общество узнает, что всеми деньгами распоряжается мистер Торнтон и сидит на них, как собака на сене.
- Но это низко!
- Неужели? - съязвила Дженет.
Торнтон защищался, но уже явно не так убежденно:
- Ты просто не веришь, что Касс мог убить человека. Однако это свершилось, и преступление доказано судом. Ты, кажется, забыла, что я тоже был на месте убийства.
- Да, - задумчиво произнесла Дженет, - ты тоже был там.
Глава третья
Дженет долго искала в сумочке ключи. Мысли притупились. Казалось, прошедший день унес последние силы. У молодой женщины от слабости подкашивались ноги.
Квартира находилась на третьем этаже того же дома, что и салон "Кэтрин Лорд". Дженет наконец открыла дверь и зажгла свет в прихожей. Еще в коридоре она услышала, что в квартире упорно звонит телефон. "Это наверняка Пит Расслин", - подумала она.
Теперь всего несколько человек знали, где она живет. После суда Дженет стала вести замкнутый образ жизни. "Как на маленьком острове", - грезилось ей. Можно было пересчитать по пальцам друзей, которым она доверяла. Что касается мужчин, то единственный, кто все тяжелое время был рядом с Дженет, это адвокат Расслин. Остальных приятелей словно ветром сдуло, когда они узнали, что от ее огромного наследства почти ничего не осталось и она больше не вправе свободно распоряжаться деньгами семейства Грантов.
Звонил Пит. Да и кто еще это мог быть? Она долго молча смотрела на телефонный аппарат. Когда Дженет все-таки решила ответить, то на другом конце провода раздался знакомый приветливый голос:
- Ну наконец-то! Я трезвоню уже целый час! Пожалуй, придется установить за тобой более совершенное наблюдение.
Дженет неожиданно рассмеялась:
- Ты и так всегда был слишком внимателен ко мне.
- Конечно и никогда этого не отрицал. А как ты относишься к тому, чтобы сегодня вечером поужинать со мной?
- Спасибо за столь заманчивое предложение, но только не сегодня. Я очень устала. Голова гудит, как пчелиный рой.
- Хороший коктейль приведет тебя в чувство. Договоримся на полвосьмого, хорошо?
- Но, Пит, я не знаю...
- Я очень прошу тебя. И надень, пожалуйста, свое самое любимое платье и никаких черных очков. Пойми, мы не намерены отсиживаться в самом темном углу какого-нибудь захудалого ресторанчика. Пора выходить из подполья. Я не прочь и потанцевать, прелестная леди.
- Ой, нет. Только не танцы. Сейчас не время. В голосе Дженет зазвучала мольба, но Расслин был непреклонен:
- Как раз самое время. Тебе давно пора возвращаться к нормальной светской жизни. Так мы договорились? В семь тридцать.
Он быстро положил трубку, чтобы не выслушивать возражений сестры Касса.
"Но я совсем не хочу идти туда, где все будут снова глазеть на меня, узнавать и перешептываться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64