А он удивился – откуда я знаю, где он живет. Забыл уже все. Я напомнил ему, что он однажды посылал меня туда за сумкой. Он не вспомнил, но сказал: «Ладно, приди туда к четырем». «Хорошо, – сказал я, – но какую пижаму мне купить?» Он рассмеялся: «Это пижама не для меня, а для тебя». Я и без него знал, просто так спросил, потому что совсем обалдел от радости. До чего счастливым почувствовал я себя вдруг.
И вот я с сотней лир в кармане пошел в город. Сначала пошатался по улицам, иду себе прямо по проезжей части, чуть под машину не попал. Все время нащупываю в кармане сто лир, стою посреди дороги и трогаю их, никогда не было у меня сразу так много денег. И хотя выдался холодный дождливый день, я чувствовал себя вольготно, как во время летних каникул. Бреду в толпе, просто так, без всякой цели, смотрю на хмурые лица евреев, постоянно озабоченных своей еврейской судьбой. И хотя небо хмурилось, я уже ощущал запах весны. Просто кричать хотелось от наполнявшей меня огромной радости. Еще немного, и я снова увижу эту девчонку и смогу влюбиться в нее наяву, а не только в мечтах. И я все шел и шел, прочесал почти весь город, и опять вернулся, теперь уже стал заходить в магазины, смотрю, что там продают, потому что кроме пижамы захотелось купить себе еще много чего. На этот раз я не отдам ему сдачу. Когда я входил, сразу догадывались, что я араб, и просили открыть мой мешок, чтобы посмотреть, что там внутри, даже лепешки ощупывали, нет ли там бомбы, тогда я быстро съел часть, а остальное выбросил вместе с мешочком, чтобы больше ко мне не приставали, а книгу положил за пазуху, так стало проще.
Насмотревшись на все витрины с игрушками, книгами, радиоприемниками и телевизорами, я начал искать магазины, где продают пижамы, но пижам в витринах не было, и я не знал, в какой магазин зайти. Не понимаю, почему это ему вздумалось, чтобы я купил именно пижаму, я спокойно мог поспать и в трусах, а на эти деньги купить что-нибудь более стоящее. Вдруг мне попался на глаза великолепный магазин одежды, в витрине которого были выставлены и пижамы, но без ценников. Я зашел в него и сразу же хотел выйти, потому что там было темно и не было ни души, но не успел я повернуться, как из темного угла появился какой-то худой старик. «Что тебе надо, мальчик?» Я сказал ему: «Пижаму». А он спросил: «А деньги у тебя есть?» Тогда я вынул синюю бумажку и показал ему.
И тут он взял меня за руку, не обращая внимания на мою грязную рабочую одежду; он даже не сообразил, что я араб. Ему только хотелось выманить у меня эту синюю бумажку, которую я сдуру показал, и он действительно забрал ее в конце концов. Стал вытаскивать из коробок самые разные пижамы из тонкой материи с вышивкой и отделкой, раскладывает передо мной пижаму за пижамой. А я стою и молчу, ничего не могу сказать, все как одна красивые. Потом он подошел ко мне, вытащил сантиметр, обмерил меня и велел раздеться. Я снял рубашку и свитер, и он надел на меня пижамную рубаху и подвел к зеркалу, чтобы я посмотрел, идет ли она мне. Потом снял ее и надел на меня другую. А пижамы одна лучше другой, с золотыми пуговицами, с бахромой разных цветов. Когда он увидел, что я совсем обалдел, он выбрал красную пижаму и сказал: «Вот эта тебе в самый раз», сложил ее, упаковал в коробку, завернул в бумагу и засунул в новый нейлоновый мешок, а потом осторожно, но настойчиво вытянул голубую бумажку, которую я крепко зажимал в руке, и ласково сказал: «Вот и все». И положил деньги в свой карман. Тут я понял, что сдачи мне не видать, но все-таки спросил еле слышным голосом: «Это стоит сто лир?» А он сказал: «Больше, но я сделал тебе скидку». Я стою расстроенно, не могу сдвинуться с места. А он улыбнулся и спросил: «Ты откуда, мальчик?»
Я вдруг испугался, что он обозлится из-за того, что так ухаживал за арабом.
– Я отсюда… недалеко…
– А твои родители? Откуда они?
– Из Польши… – ответил я не раздумывая, усвоив еще в школе, что все сионисты прибыли из Польши.
Я все стою, оплакиваю про себя сто лир, которые ушли у меня просто так, на одну пижаму. Пижама лежит передо мной в мешочке, но я даже не дотрагиваюсь до нее. Наконец я сказал: «Но мне нужно еще купить зубную щетку, мне нужна зубная щетка, я не могу купить такую дорогую пижаму».
И тогда он зашел за дверь, ведущую во внутреннее помещение магазина, и вышел оттуда через несколько секунд с зубной щеткой, тоже красной, но не совсем новой, сунул ее в мешочек и сказал: «Вот, мальчик, я даю тебе и щетку, иду на уступки». Увидев, что я все еще стою на месте, не в силах расстаться с деньгами, он сунул мне в руку мешок, вывел наружу, на панель, и закрыл за мной дверь.
Вот так остался я без гроша, зато с великолепной пижамой в новом нейлоновом мешочке. И тут начался проливной дождь. А у меня еще целых пять часов в запасе до четырех. Денег на автобус у меня не было, и я пешком поднялся на Кармель и дошел до его дома. До четырех оставалось еще три часа. Торчать на лестнице было неудобно, и я нашел себе маленькое укрытие напротив дома, уселся и стал ждать. Вдруг кто-то, даже не из жильцов, просто прохожий, подошел ко мне и сухо сказал: «Ну-ка, уходи отсюда».
Я встал и ушел. Обошел весь квартал. Очень красивый район, даже во время дождя. Потом вернулся и снова занял свое место, напротив его дома, сижу, жду условленного часа. И снова подошли ко мне какие-то двое и сказали: «Что ты тут делаешь? Кого ждешь?» Я не ответил им, встал и начал бродить по улицам. Я уже обратил внимание, что если мы двигаемся, идем куда-нибудь, то нами никто не интересуется, но если стоим на одном месте, то нас сейчас же начинают подозревать. Так я бродил, ужасно усталый и совершенно мокрый, и даже солнце, которое время от времени выходило из-за туч, не могло меня высушить, так я был пропитан водой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134