«Самое скверное в этих бомбах — шрапнель», — подумал Джеймс. Смертоносные кусочки металла, которые когда-то были его автомобилем, разлетелись по сторонам, сея смерть и нестерпимую боль. Джеймс спасся чудом: шестое чувство, выручавшее его сотни раз, не подвело и сейчас. Он успел нырнуть за ряд автомобилей через долю секунды после того, как включил зажигание с помощью пульта дистанционного управления.
Да, он вновь выжил, хотя и не был уверен, благодарить за это судьбу или проклинать. И он не знал, не пострадал ли от чудовищного взрыва какой-нибудь случайный водитель или прохожий. Лежа на асфальте, оглушенный, Джеймс даже не мог шевельнуться: из голени правой ноги торчал длинный металлический осколок, и на штанине быстро расплывалось багровое пятно.
Собравшись с силами, Джеймс сел, провел рукой по волосам и, посмотрев на ладонь обнаружил, что она тоже в крови. В отдалении послышались сирены, которые стремительно приближались: аэропорт Даллес славился своей службой безопасности. С другой стороны, ее вполне могли заранее уведомить о готовящемся на отдаленной стоянке взрыве…
Джеймс рывком извлек из ноги осколок, отшвырнул его в сторону и с трудом встал. Затем он поспешно похромал прочь, пробираясь между автомобилями и не обращая внимания ни на боль, ни на кровь, заливающую правую туфлю.
Только четверть часа спустя он наконец позволил себе остановиться. Джинсы настолько пропитались кровью, что идти дальше было уже рискованно: неизбежно остались бы кровавые следы, а этого он допустить не мог.
Устроившись в тени небольшого фургончика, Джеймс стянул с себя кожаную куртку и футболку. Перевязывая рану на голени, он невольно вспомнил Дерримор, бледную как полотно Энни, сидящую в кухне с перевязанной футболкой рукой…
Снова облачившись в кожаную куртку, Джеймс доверху застегнул молнию. Что ж, он вооружен и сумеет за себя постоять. Хорошо, что перед отлетом из Вашингтона он припрятал в тайнике пистолет, ключи от автомобиля и пульт дистанционного управления, который только что спас ему жизнь. И еще у него оставались руки — самое надежное его оружие. Они, слава богу, не пострадали.
Разумеется, бомбу могли подложить когда угодно, даже несколько месяцев назад. Но Джеймс знал, что это не так. Кто-то из тех, кто был осведомлен о его прилете, уготовил ему торжественную встречу. И, окажись на месте Джеймса любой другой человек, от него не осталось бы и следа…
Заприметив старый заброшенный туалет, Джеймс прошмыгнул в него и смыл кровь с лица и рук. Потом посмотрелся в зеркало. Упав ничком за мгновение до взрыва, он расцарапал щеку о гравий, а его загорелое лицо из-за потери крови приобрело несвойственную ему бледность. Обратиться за помощью было не к кому, и даже выйти на улицу в таком состоянии Джеймс не рисковал.
Приближался вечер, и небо над Вашингтоном уже начало темнеть. Джеймс решил дождаться наступления сумерек, которые скроют зловещее пятно на его джинсах и неестественную бледность лица. И еще — жажду смерти в его глазах.
Дождавшись темноты, Джеймс выбрался из туалета и, отчаянно стараясь не шататься от слабости и потери крови, чтобы не привлечь к себе ненужного внимания, остановил проезжавшее мимо такси.
Конечно, при этом он рисковал, однако выхода не было. Впрочем, Джеймс был готов при малейшем подозрительном движении водителя прострелить ему голову, но, к счастью, это не потребовалось. Таксист был слишком поглощен новостями о взрыве в аэропорту, которые передавали по радио, чтобы разглядывать пассажира, забившегося в угол на заднем сиденье.
Джеймс с мрачным удовлетворением выслушал известие о собственной гибели. По имени его, правда, не назвали — Кэрью ни за что не допустил бы утечки информации. Как бы то ни было, неопознанного владельца «Форд-Таурус», взлетевшего на воздух, сочли мертвым.
В глубине души Джеймс был даже рад, что избавился от этого автомобиля. Он его на дух не переносил. А тут, как нельзя более кстати, «Форд» погиб вместо него самого. Это был тяжеловесный, неказистый и анонимный автомобиль, который устраивал его исключительно по этим качествам. Джеймс решил, что, если ему суждено будет вернуться в Ирландию, он приобретет себе там спортивную машину. Быструю, мощную и капризную. Такую, которая ни за что не заведется во время дождя…
По требованию Джеймса таксист высадил его в Арлингтоне. Теперь, согласно правилам, которые ввел еще Уин, таксиста, во избежание ненужного риска, следовало убрать.
Но Джеймс уже играл в другую игру, правила которой устанавливал не Уин, а он сам.
От долгой ходьбы нога снова начала кровоточить. Остановиться, чтобы перевязать ее получше, Джеймс не осмелился — предместье, где жил генерал Дональд, охранялось не хуже Форт-Нокса, и привлечь к себе внимание охраны было равносильно самоубийству.
Впрочем, этим вечером не нашлось бы в мире силы, способной остановить Джеймса. Ему не помешала хитроумнейшая ультрасовременная сигнализация, установленная на всех подходах к дому генерала. Проморгали его и многочисленные охранники, лично отобранные генералом из элитных подразделений, готовящих лучших профессионалов.
Свет в генеральском кабинете горел только над письменным столом. Джеймс затаился в тени и ждал своего часа. А терпения ему было не занимать.
Между тем генерал, наполнив стакан дорогим виски, наполовину осушил его. Потом, развязав галстук, он развалился в кресле и выдвинул ящик стола. Джеймс уже решил, что пора, когда генерал заговорил:
— Я долго ломал голову, Маккинли, пытаясь определить, когда вы появитесь здесь, — сказал он, доставая пистолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90