Оно давно стало его второй натурой.
Джеймс знало, что Энни умна. Еще он знал, что она дьявольски упорна и упряма до одержимости. Нет, от своего решения она не отступится. И не остановится ни перед чем, пока не узнает правду. Пока не выведет всех на чистую воду. А ведь всей правды не знал и сам Джеймс.
Пока Уин оставался жив, он был в состоянии её защитить. Уин был настоящий мастер своего дела — никто не мог с таким блеском, как он, нанизывать на ниточку бусинки лжи, способные запутать, сбить с толку и уверить в чем угодно самого неисправимого скептика. И Уин умело пользовался безграничной любовью и доверчивостью дочери. Ей бы никогда даже в голову не пришло, что отец её — милый, славный и добродушный «чинуша» — совсем не тот, за кого себя выдает.
Но теперь, когда Уина уже не было в живых, пудрить ей мозги больше было некому. А умом Энни пошла в своего отца, хотя и использовала свой интеллект в совершенно иной области. Джеймс понимал: пройдет совсем немного времени, и Энни начнет плодить вокруг себя врагов. Влиятельных и опасных, таких, которые ни перед чем не остановятся.
Впрочем, напомнил он себе — это не его забота. Его песенка уже давно спета, и какое ему дело до того, что Энни Сазерленд пополнит длинный список их жертв?
Ему было также глубоко наплевать, если Энни удастся вывести эту банду на чистую воду. Сорвать завесу тайны с дьявольского заговора. Ему до смерти надоели игрища в хороших и дурных парней, осточертело сражаться за «правое» дело. Большую часть своей жизни он — вечная пешка в чужой игре — потратил, верша очередное возмездие.
Джеймс потупил взор и снова посмотрел на коленопреклоненную Энни. Она, конечно, и представить не могла, сколь страшные и противоречивые мысли бродят сейчас в его мозгу, затуманенном текилой.
Нет, такие мысли не заглушит никакая текила! Он кинул взгляд на хрупкую беззащитную шею девушки, и вдруг попытался представить, сколько усилий нужно приложить, чтобы сломать её. Нисколько! Один небрежный поворот запястья — и Энни со своими смертельно опасными вопросами канет в небытие…
Нет, красавицей Энни не назовешь — Уин об этом позаботился. Распущенные светлые волосы, незатейливая одежда, почти полное отсутствие косметики. Она могла бы стать настоящей красоткой, но Уинстон всегда славился умением манипулировать людьми. Ему нужна была дочь умеренно привлекательная, умная и не пытающаяся совать нос в его дела. Ослепительная красота неизбежно привлекает внимание, поэтому тонкие черты лица Энни всегда скрывались за длинными волосами, а самоуничижительная манера поведения, которую сама Энни даже не осознавала, столь же эффективно камуфлировали её внешность, как и защитная маскарадная личина, которую нацепил на себя Маккинли.
Глядя на молодую женщину, он вдруг попытался представить, как бы она отреагировала, нагнись он сейчас к ней и притяни её голову к своей ширинке.
Нет, с грустью подумал он, она, наверное, ещё не понимает, какая властная сила кроется в её губах. Уин на совесть постарался, чтобы разогнать молодых людей, которые обращали внимание на его кровинушку. Лишь самых невинных и кротких агнцев оставлял. И лишь Мартину, которого он отобрал самолично, дозволялось пробыть рядом с Энни какое-то осязаемое время. Джеймс не знал точно, сам ли Уин в итоге приложил руку, чтобы разрушить их брак, либо тот угас и скончался естественным образом. Но тут же, в очередной раз, он напомнил себе, что ему на все это наплевать.
Нет, не станет он пока её трогать, сказал он себе. Время покажет, что с ней делать. Торопиться ему было некуда. Никому не под силу незамеченным подкрасться к его убежищу, а все предыдущие попытки кончались для его врагов плачевно. Конечно, присутствие Энни теперь повысит ставки в их и без того дорогой игре. Интересно, почему они позволили ей пробраться к нему? Может, Мартин сумел скрыть истинные цели её поездки? Нет, вряд ли. По крайней мере, полагаться на это не стоит.
— А почему, кстати, ты не обратилась за помощью к Мартину? — спросил он внезапно. — Или твой бывший муженек дал тебе от ворот поворот?
— Мне нужны вы, — просто сказала Энни.
Слова эти повисли меж ними невидимой завесой. С пьяным изумлением Джеймс следил, как щеки Энни медленно заливаются густым румянцем. Наконец, до самых кончиков ушей, все её лицо заполыхало пунцовым огнем.
Джеймс внезапно ощутил накатившую усталость.
— Энни, — глухо промолвил он. — Отправляйся-ка спать.
Она недоуменно осмотрелась по сторонам.
— Куда?
— Наверху есть кровать, — сказал Джеймс. — Устроишься там. Я сегодня слишком много выпил, чтобы всерьез с тобой разговаривать. Утром поговорим.
— Означает ли это, что вы согласны помочь мне?
Джеймс встал, взял её за руку и помог подняться. Худощавая и стройная, в измятом белом костюмчике, Энни все ещё источала приятно возбуждающий, какой-то дразнящий аромат. Нет, будь на то его воля, он подобрал бы для неё другие духи.
— Не исключено, — промолвил он. — А пока топай наверх и не буди во мне зверя.
И вот тогда она улыбнулась. Господи, а ведь он совершенно забыл, как улыбалась Энни Сазерленд. Давно, слишком давно, он не видел её улыбки, и уж тем более улыбки, которая предназначалась ему одному.
— Я знала, что могу на вас положиться, — проворковала Энни. И, легонько чмокнув его в щеку, отступила. Грациозно и проворно, прежде чем он успел пьяно потянуться, сграбастать её и заключить в медвежьи объятия.
— Я вовсе не обещал…
— До завтра, — попрощалась Энни, поднимаясь по крутым ступенькам узкой лестницы.
А ведь она и представить не могла, какой участи только что избежала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90