И — не увидит убийцу. Расстанется с жизнью, так и не узнав, кто убил отца…
Мысль эта привела Энни в такое бешенство, что она, собрав на помощь остатки сил, принялась вырываться и лягаться, как плененная лань. И вдруг хватка на её горле ослабла, а в следующее мгновение Энни почувствовала, что свободна.
Потрясение от внезапного избавления оказалось даже сильнее испуга, вызванного нападением. Энни мешком повалилась на пол, держась за горло и судорожно ловя ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.
Наконец, когда она, немного придя в себя и отдышавшись, осмелилась возвести глаза вверх, чтобы посмотреть на монстра, возвышающегося над ней, то увидела Джеймса, взиравшего на неё без тени сочувствия.
— Никогда не пытайся подкрасться ко мне незаметно, — промолвил он. И протянул руку, чтобы помочь ей встать. Ту самую руку, которая всего несколько минут назад безжалостно сдавила её горло, едва не лишив её жизни.
— Я приняла вас за убийцу.
Если она и ожидала испугать его, то просчиталась. Маккинли и глазом не моргнул.
— В таком случае твои поиски закончились бы, так и не успев начаться.
Делая вид, что не замечает протянутую руку, Энни с трудом, опираясь на стену, поднялась сама.
— Вы почти убили меня, — жалобно пробормотала Энни.
— «Почти» не считается, — отрезал Маккинли.
Энни поняла, что он пьян. Нет, не свински и не мертвецки. Ровно настолько, как и накануне вечером, когда под внешним спокойствием бушевали страсти, разбуженные неумеренным количеством поглощенной текилы.
Должно быть, Маккинли вновь прочитал её мысли. Губы его скривились в насмешливой улыбке.
— Хочешь пропустить стаканчик?
— Я же сказала вам…
— Знаю, — нетерпеливо оборвал он. — Все это чушь собачья. Почему ты не пьешь?
— Я навсегда зареклась… после смерти Уина. Только представляла, как он, пьяный, падает с лестницы и ломает шею, и мне дурно делалось… — Голос её дрогнул.
— Что ж, — произнес в ответ Маккинли, — тогда ты можешь с чистой совестью отказаться от своего обета. Не падение в пьяном виде повлекло за собой смерть Уина — его убили. Так что можешь выпить. — И протянул ей почти опустевшую бутылку текилы.
— Вы пьяны, — с презрением процедила Энни.
— Немного, — согласился Маккинли.
— Все, с меня хватит! — вскипела Энни. — Я уезжаю отсюда. От вас, я вижу, толку никакого. Не удивительно, что от ваших услуг отказались. — С этими словами она повернулась и устремилась к лестнице.
Как она могла забыть, насколько Джеймс силен и проворен? Он схватил её сзади и дернул к себе так резко, что Энни врезалась прямо в него. Учитывая, сколько Маккинли выпил, Энни думала, что собьет его с ног, но он даже не покачнулся, стоя твердо как скала.
— Я же говорил тебе — здесь небезопасно, — хрипло сказал он.
— По-вашему, мне безопаснее здесь, с вами? — презрительно спросила Энни. — Когда вы в таком состоянии?
— А чего ты боишься, Энни? — спросил он. — Что я тебя изнасилую? — Голос его звучал насмешливо. Маккинли рассчитывал, должно быть, что вопрос его покажется Энни нелепым. Но ей почему-то так не показалось.
Она сделала вид, что не расслышала его слов.
— Похоже, вы сейчас не в том состоянии, чтобы оградить меня от мифических опасностей, которыми так меня стращаете, — презрительно промолвила она.
— Энни, никто не отберет тебя у меня, если я сам не решу тебя отпустить.
И вновь в его хриплом, с налетом техасского акцента, голосе послышались какие-то странные нотки. Почему-то Энни вдруг вспомнила про Мартина. И подумала, что именно он, а не какой-то безликий злодей захотел бы отобрать её у Маккинли. Но ведь Джеймс, наверное, не секс имел в виду. Он рассуждал о жизни и смерти.
— Я хочу вернуться домой, — заявила она. — Поговорю с Мартином — может, он сумеет аккуратно навести справки. Хотя бы для очистки совести.
— Замечательно, — кивнул Маккинли. — Но только не сегодня.
Внезапно Энни осознала, что все ещё прижимается к нему. Она ощущала жар его тела под защитным костюмом, уже заметно измятым. Слышала равномерные биения его сердца. Именно этот четкий и размеренный ритм и успокоил её. Если бы его сердце колотилось как безумное, она бы все-таки попыталась сбежать, не задумываясь о последствиях. Маккинли же, несмотря на выпитое спиртное, был совершенно спокоен и полностью владел собой.
В следующее мгновение он отступил на шаг и, запрокинув голову, допил остатки текилы. Потом посмотрел на Энни.
— Отправляйся спать, — сказал он. — Завтра, на свежую голову, решим, что нам делать.
— Завтра я возвращаюсь в Вашингтон.
— Прекрасно, — кивнул он. — Ну а сейчас — исчезни, пожалуйста.
— Почему? — с вызовом спросила Энни. Теперь, когда он её больше не удерживал, ей вдруг не хотелось уходить.
— Во-первых, потому, что, как ты справедливо подметила, я пьян. А во-вторых, потому, что я провел здесь три месяца в полном одиночестве. И, хотя ты не в моем вкусе, я готов закрыть на это глаза. Так что, либо отправляйся наверх и ложись спать, либо — раздевайся.
Энни не отвесила ему пощечину. Она и сама не поняла, что её удержало. Возможно, уверенность, что он ударит её в ответ. Возможно, опасение, что, ударив Макинли, она лишь разбудит в нем зверя.
Или даже — подозрение, что он специально дразнит её, пытается вывести из себя.
Однако все это значения не имело. Энни медленно попятилась, а Джеймс не стал её удерживать.
— И все-таки, — спросила она, остановившись у основания лестницы. — Скажете вы мне правду?
— О чем?
— Хотя бы о чем-нибудь?
Поразительно, но в какое-то едва уловимое мгновение между ними и впрямь проскочила какая-то искра. И тут же растаяла. Джеймс холодно взглянул на Энни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90