Я не нужна ему… Нет, не правда, нужна! Я научу его улыбаться, а он научит меня, как…»
— Клер!
Элис влетела в их спальню с таким видом, словно за ней гналась стая волков. Накидка съехала с головы, щеки пылали, а глаза подозрительно блестели. Она тревожно огляделась по углам и только после этого с облегчением вздохнула.
— Что с тобой случилось? — встревоженно спросила Клер, углядев слезы на глазах сестры и ее странно припухшие губы. — Этот… Это чудовище — что он сделал с тобой? Только скажи, что он ударил тебя, и я проколю его насквозь! Как он смел поднять руку на мою сестру? Я разорву его на клочки, клянусь, я… — И тут Клер замолчала, потому что Элис неожиданно принялась хохотать.
— Хотела бы посмотреть, как тебе это удастся, моя милая. Нет, успокойся, он не тронул меня.
— У тебя губы распухли, — возразила Клер.
— Он целовал меня.
— Я убью его, — упрямо повторила Клер, чувствуя некоторое замешательство.
— Не за что. Я сама этого хотела. — Элис села на кровать, сняла с головы накидку и обруч.
— И на что это похоже? — спросила Клер.
— Что? — не поняла Элис.
— Поцелуй. Это противно? Больно? Куда он тебя целовал — в губы или в щеку? Или…
— Разумеется, он целовал меня в губы, Клер, — спокойно ответила Элис. — Если бы он поцеловал мне руку, я, наверное, не была бы так взволнована.
Клер ощутила холодок под сердцем.
— Значит, ваш поцелуй не был… целомудренным? — с трудом выговорила она.
Наверное, в глубине души Клер надеялась на другой ответ, но Элис не могла лгать, особенно сейчас, когда события последнего часа еще были так живы в ее памяти.
— Нет, — негромко ответила она. — Наш поцелуй был совсем не целомудренным.
Любопытство, переполнявшее Клер, хлынуло наружу, и она засыпала сестру вопросами:
— Почему он решил поцеловать тебя? Тебе понравилось целоваться? А он попросил у тебя разрешения? Как он целовал тебя — страстно или нежно? А он…
— Неужели ты думаешь, что Саймон Наваррский будет спрашивать у девушки позволения поцеловать ее?
— Я думаю, что он не очень любит и не очень умеет целоваться, — задумчиво произнесла Клер. — Я угадала?
— Нет, — ответила Элис. — Саймон любит целоваться и прекрасно это делает.
— Правда? — поежилась Клер. — Все равно не представляю, как ты это смогла выдержать. Конечно, если бы не его рука, он был бы очень даже привлекательным мужчиной, но… Ну, он поцеловал тебя в губы. А что ты ему на это сказала?
— Как я могла говорить, у меня рот был занят. Поцелуй был долгим.
— Не понимаю. Долгий поцелуй? Как так? Ведь что такое поцелуй: коснулся губами губ, и все.
— Нет, не все. Моя дорогая. Когда он начал своим языком…
— Языком? — переспросила потрясенная услышанным Клер.
— Я пыталась увернуться, но он держал меня так крепко, что мне оставалось только позволить ему целовать себя.
— О, мой бедный ангел, — простонала Клер. — Какую страшную пытку тебе привелось выдержать!
— Я бы не назвала это пыткой — возразила Элис. — Поначалу я, правда, испугалась, но потом это оказалось так приятно. У меня закружилась голова и потемнело в глазах — мне чудилось, что я лечу куда-то в пропасть на мягкой бархатной подушке, и мне не страшно, а сладко чувствовать это падение. Меня окружала тьма, и в ней сверкали и вращались яркие звезды. Я схватила Саймона за плечи, чтобы не упасть, и… — она остановилась, заметив осуждающий взгляд Клер.
— И тебе это понравилось, — вынесла свой приговор младшая сестра.
— Не знаю. Клер, — ответила старшая обычным своим деловым тоном. — Наверное, нужно будет еще разок попробовать.
— Элис! — испуганно воскликнула Клер.
— Не знаю, чем бы все это кончилось, если бы не пришел Ричард, — добавила Элис. — У меня все дрожит внутри, когда я думаю о том, что могло оказаться на уме у лорда Саймона.
— Дело не в его уме, а в твоем, — возразила Клер. — Он пытался околдовать тебя, вот что это было. Наверное, снова опоил тебя каким-нибудь зельем. Все, о чем ты говоришь, случилось с тобой от этого, а не от поцелуя.
— Ты хочешь сказать, что у меня с головой что-то не в порядке? — задумчиво спросила Элис. — Может быть, может быть. Я и сама порой так думаю, ведь раньше со мной никогда ничего похожего не случалось.
— Колдовство, тут и думать нечего. Отравитель!
— Ничего подобного, — разозлилась вдруг Элис. — У него в комнате я ничего не пила. Нет, не это сделало меня слабой и беззащитной. Здесь что-то другое. И, между прочим, заметь, что хотя Саймон Наваррский и любит припугнуть окружающих, любит показать им, какой он могучий и загадочный, но на самом деле он просто человек, Клер, просто мужчина. Не больше и не меньше.
— Ты по-прежнему хочешь выйти за него замуж? Принести себя в жертву ради меня? — Было заметно, что Клер остро переживает свою вину перед старшей сестрой. Элис улыбнулась:
— Клер, дорогая моя, мне начинает казаться, что никакой жертвы с моей стороны здесь вообще нет.
Клер недоверчиво посмотрела на старшую сестру. Как она изменилась за такое короткое время! Лицо Элис не было больше озабоченным, щеки ее порозовели, глаза искрились веселым огнем. Она даже похорошела и больше ничем не походила на монашку — скорее на шаловливую школьницу. И еще у Клер появилось ощущение, что теперь мысли Элис занимает вовсе не младшая сестра, а кто-то другой, и она знала имя этого человека.
Клер отметила в мыслях это неприятное для себя открытие и холодно произнесла:
— Возможно, выйти замуж за Гренделя для тебя теперь предпочтительнее, чем вернуться в монастырь. Но я помню, что стать монахиней было для тебя когда-то целью всей жизни. Так что стоит тебе сказать одно только слово, и…
— И что, моя хорошая?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99