Тут мы все только притворяемся.
Она опустила глаза, и Сет сразу пожалел о своем цинизме.
— Ничего себе разговор мы затеяли! Вы заставили меня вывернуться наизнанку и даже не сказали, как вас зовут.
— Хелен Гэллоуэй.
— Звезда «Полуночного неба»? Я должен был вас узнать. Она покачала головой:
— И слава богу, что не узнали. Я сюда пришла, чтобы убежать от всего этого узнавания. Мне там было так одиноко! Все чужие…
Сет глубоко почувствовал ее беспомощность и снова удивился, как она может так жить. Его собственные эмоции всегда прятались под несколькими слоями презрения и насмешки. Он не имел ни малейшего желания пускать кого-то себе в душу, но Хелен Гэллоуэй сумела проникнуть через все преграды всего лишь с помощью страдающих глаз и мягкой улыбки. Разум подсказывал ему, что надо немедленно сдать назад, отыскать свою машину и ехать домой…
— Тут есть бар недалеко, — внезапно услышал он собственные слова. — Не хотите выпить со мной?
— С удовольствием.
— Я пойду за машиной. Ждите меня через пять минут у входа.
Какой-то частью своего сознания Хелен понимала, что видит сон, и все-таки страх пронизывал ее до костей. Ноздри наполнял запах гниющей плоти; к ней тянулись костлявые пальцы, от которых не было спасения. Наконец эти пальцы вцепились ей в горло и начали рвать кожу. Она умирала… умирала…
Внезапно глаза ее открылись, Хелен закричала, но вместо ужаса одиночества почувствовала, что ее обнимают чьи-то сильные руки.
— Хелен, все в порядке. Тебе приснился плохой сон.
Хелен тихонько всхлипывала, не в состоянии сразу отрешиться от кошмарного сна. Она даже не сразу вспомнила, кто это с ней, но инстинктивно подвинулась ближе к ласковому теплу. Прошло довольно много времени, прежде чем она подняла глаза на Сета.
— Лучше? — шепотом спросил он, обдавая теплым дыханием ее щеку.
— Немного.
Он нежно прижал ее к себе и провел пальцами по щеке.
— Что тебе приснилось?
— Какой-то ужасный скелет. Он убивал меня, душил… — Хелен боялась совсем потерять контроль над собой. — Пожалуйста, останься со мной! Не оставляй меня одну!
— Так ты для этого привела меня сюда? Чтобы не быть одной?
Она вспомнила, как хорошо ей было, когда они занимались любовью, каким он оказался нежным и ласковым.
— Нет. Я хотела, чтобы ты меня любил.
Взяв ее лицо в ладони, Сет заглянул ей в глаза.
— Если я останусь, это может обернуться для тебя новой болью. Я ничего не могу обещать.
— Мне не нужны обещания.
Его глубоко посаженные синие глаза сверкали в темноте.
— Ты уверена? Тебе достаточно того, что я просто буду здесь?
— Так, значит, ты останешься? Он нежно поцеловал ее:
— Это безумие. Я не гожусь для такого рода отношений, Хелен.
— Я тоже, но с тобой мне хочется попробовать.
— Почему?
— Потому что ты не такой, как все. С тобой я не чувствую себя… одинокой.
Вздохнув, он обнял ее хрупкое тело и погрузил пальцы в черный шелк ее волос.
— Ты не одна. Теперь не одна.
Хелен улыбнулась. Она вдруг почувствовала внутреннюю гармонию, как будто, покопавшись на чердаке своего разума, нашла потерянные части себя, драгоценные нити, которые помогут закончить гобелен ее жизни. Почему-то она была уверена, что Сет Уайлдер послан ей судьбой, чтобы заполнить ее внутреннюю пустоту. Когда она заснула, все кошмары отступили, подобно облакам, спрятавшимся за горизонт.

Часть IV
Лето 1973 года
12
— Твою передачу про Мисс Америку я выкидываю. Диана удивленно взглянула на Эда Блейка и заметила триумф в его глазах.
— Почему?
— Потому что никто не просил тебя брать интервью у этих идиоток, которые устроили митинг протеста на улице. Ты превратила репортаж в крестовый поход феминисток!
Диана попыталась справиться с бушующим внутри ее гневом.
— Я просто добавила немного глубины в этот пустячок. Что в этом плохого?
Эд пересек комнату и остановился прямо напротив ее стола, явно намереваясь унизить ее.
— Никто не захочет смотреть это дерьмо. Ты думаешь, фермерам из Айовы есть дело до группы лесбиянок, сжигающих свои лифчики? Черта с два! Им требуется американская традиция.
— Значит, скормить им очередную дозу вранья? Будет тебе, Эд! Этим женщинам на улице есть что сказать по поводу конкурсов красоты, и они тоже имеют право быть выслушанными.
— Ерунда, — отрезал Эд. — Я отправляю твой репортаж в мусорную корзину, и в следующий раз, когда тебе в голову взбредет очередная гениальная идея, вспомни, во что обойдется каналу это твое маленькое фиаско. Надеюсь, это тебя остудит.
Диана почувствовала свою полную беспомощность. После того, как полтора года назад его сделали исполнительным продюсером, Эд весьма эффективно пресек все контакты между сотрудниками и начальством. Теперь это самое начальство целиком полагалось на его версию событий, и каждый, кто пытался выступать против него, оказывался безработным. За очень короткий период времени он устроил себе на студии постоянную и очень удобную нишу.
— Ты поступаешь неразумно, Эд, — сказала она, понимая, что все бесполезно, но не сумев удержаться от последней попытки.
Он круто повернулся к ней, его лицо исказил гнев.
— С кем ты, черт побери, разговариваешь?! Одно мое слово — и ты вылетишь отсюда со свистом!
— Я знаю.
— Тогда кончай выкобениваться. Я ставлю тебя на передачу о пластической хирургии. Постарайся показать, на что ты способна. — Он даже не потрудился поинтересоваться ее реакцией, просто захлопнул за собой дверь.
Диана прижала пальцы к вискам, пытаясь унять головную боль. Передача о пластической хирургии была еще одной пустышкой, повествующей о том, как «богатые и знаменитые» ликвидируют целлюлит на бедрах или избавляются от носа картошкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99