– Она не боится, что я ее убью, просто опасается, что брошу.
– Есть ли способ ее переубедить? – спросил Ник.
– Остается надеяться, что она вытянет при гадании десятку «чаш». Она уверена, что все в мире меняется, а карты – отражение этих изменений. Десятка «чаш» означает счастливую семейную жизнь.
* * *
Джанна извинилась и пошла переодеваться, держа пакет с бельем в одной руке и свернутый в трубку рисунок в другой. Ромми гонял Милли и Такси по холлу. Его мордочка была вся в крошках – видимо, он вволю полакомился печеньем, которое всегда держала у изголовья Одри.
Комнаты тети Пиф располагались в соседнем крыле. Джанна замедлила шаг. Рисунок беспокоил ее по-прежнему. Джанна откладывала разговор о Йене с тетей Пиф, так как не умела врать. Тетя наверняка почует неладное, и Джанне придется открыть ей, что Йена не было на затонувшем «Нельсоне». Однако любопытство взяло верх, и она постучала в двойную дубовую дверь. Тетя Пиф была начеку.
– Мне нравится твой новый купальник, – сказала она с улыбкой, – но не пора ли тебе одеться к ужину?
– Я просто хочу задать тебе один вопрос. Каким был Йен Макшейн внешне?
Тетя Пиф жестом пригласила Джанну войти и ответила:
– Голубоглазый брюнет, более шести футов роста. А что?
– Просто так. – Джанна отвела глаза. Видимо, сходство между этим описанием Йена и Ником – простое совпадение. – Он не был похож на Ника?
Тетя Пиф посмотрела в окно, из которого были видны все те же странно расположенные качели в саду.
– Был.
– Чуть-чуть?
Пифани неуверенно кивнула. Джанна не поверила ей.
– Или больше, чем чуть-чуть?
Тетя Пиф отвернулась от окна.
– Я видела его двадцатишестилетним. Ник на одиннадцать лет старше.
– Да, конечно, – сказала Джанна, отчаянно подыскивая разумное объяснение, – Ник старше Йена, погибшего двадцатишестилетним, но если не брать во внимание разницу в возрасте, то они похожи?
– Они двойники, – наконец призналась Пифани.
Джанна в ошеломлении уставилась на тетю. Вот теперь все встало на свои места, но истина оказалась совершенно головокружительной. Двойники? Значит, Лорел Хогел вовсе не ошиблась. Джанна заглянула в тетины светлые серо-зеленые глаза, понимая, что Лорел не ошиблась и в другом: Йен Макшейн действительно пал жертвой убийства.
Тетя Пиф обняла Джанну.
– Я не говорила тебе об этом, потому что боялась, что ты сочтешь меня старой дурой за мою привязанность к Нику.
– Никогда в жизни! Приняв у тебя дела, я обнаружила, что создать собственный бизнес очень трудно. Ума не приложу, как это тебе удалось. Для этого надо быть сильной женщиной весьма трезвого ума.
– В этом было все содержание моей жизни. – Она показала рукой на окно. – Но мне не чужда сентиментальность. Я назвала эту усадьбу «Соколиным логовом» в честь Йена. Качели стоят таким образом, чтобы было видно место в море, где пошел ко дну «Нельсон». У меня такое чувство, что я не расставалась с Йеном – ведь я знаю, что он лежит там. Иногда – все-таки я, наверное, старая дура – я даже беседую с ним.
Джанна зажмурилась, призывая себя к спокойствию. Ее переполняла любовь к Пифани и решимость разобраться в судьбе Йена. Она медленно развернула рисунок.
– Боже! – На глаза Пифани навернулись слезы. – Это Йен в форме летчика бомбардировочной авиации, которую он всегда носил. Вот это, – она указала на заплату на левом плече, – дыра от упавшей с разбомбленного здания горящей щепки. Я сама зашивала. Откуда у тебя этот рисунок?
– От художницы-медиума. – Джанна произнесла это скороговоркой, не желая открывать, что еще она узнала от Лорел. – Я была поражена тем, насколько это похоже на Ника. Я решила, что она ошиблась. Как ты объясняешь их сходство?
– Никак. Познакомившись с Ником, я наняла частного детектива, который навел подробные справки о его родословной. Оказалось, что никто из его родни не происходит из Шотландии. – Она не спускала глаз с портрета.
– Но должно же существовать какое-то объяснение...
Выражение глаз тети Пиф лучше всяких слов передавало ее нежные чувства.
– Некоторые вещи объяснить невозможно. Немного помолчав, Пифани вдруг начала рассказывать:
– Во время войны, примерно месяц спустя после падения Тобрука, мне дали сразу два выходных, и я помчалась к друзьям в Мосту, думая, что там можно отдохнуть от нацистских бомбежек. В воскресенье мы пошли в церковь Святой Девы Марии. В самый разгар службы завыли сирены. Мы остались в церкви, решив, что немцы летят кружным путем, чтобы не нарваться на огонь зениток, и разгрузятся, как всегда, над Валлеттой. Однако их целью на этот раз стала Моста. Мы поняли это слишком поздно – когда бомба угодила прямо в церковь: она пробила древнюю крышу и упала на алтарь.
– Вы все, наверное, залезли под скамьи?
– Нет, я смотрела в лицо смерти и ждала, когда произойдет взрыв. Этого так и не случилось, хотя бомба была в полном порядке. Большинство приняло это за чудо, а я – за знак свыше: господь на нашей стороне, врагу не видать победы. Мальты ему не взять.
– Так и получилось.
– Да. Впереди нас ждало еще немало черных дней, но меня не покидала вера. Так же крепко я верю теперь в Ника Дженсена. Некоторые вещи невозможно объяснить: ну, почему он так похож на Йена? Мне хочется верить, что его послал мне бог – вместо сына.
Сын? Сначала Джанна подумала, что ослышалась, но потом поняла, что это вполне естественно. Тетя всегда хотела иметь детей, однако вынуждена была довольствоваться племянниками. Сходство между Ником и Йеном объясняло ее непостижимую ранее симпатию и безграничное доверие к Нику Дженсену.
– Думаю, он послан не только мне, но и тебе.
– Мне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145