Пифани перехватила достаточно радиограмм бойцов Сопротивления, чтобы знать больше, чем было известно до поры до времени ее согражданам. Так называемые «трудовые» лагеря являлись на самом деле лагерями смерти. Беттельхейм был редким счастливчиком, вышедшим оттуда живым.
– Я знаю, господи, ты слишком занят этой безбожной войной, чтобы снизойти к трудностям одинокой женщины. Но, если можно, спаси моего отца. Пусть ничего не случится с Йеном. Это главное, даже если Ты не сможешь вернуть его мне.
Выводя отца из церкви при неверном свете самодельной сальной свечки, Пифани заметила Тони Бредфорда, призывно махавшего ей рукой. Доверив отца друзьям, она подошла к Тони.
Он встретил ее свой обычной колкой улыбкой, которая неизменно вызывала у нее, в памяти рассказы о пирате Драгуте, слышанные в детстве. Четыре столетия назад, когда Мальта была осаждена турецким флотом под водительством Сулеймана, этот известный своей жестокостью пират пришел на подмогу рыцарям и пал, защищая остров. В связи с этим ему были прощены все прежние грехи, а мыс в бухте Марсамксетт получил его имя. По мнению Пифани, Тони, подобно Драгуту, был неизбежным злом.
– Приготовь мне завтра рождественское угощение, – негромко сказал он. – Я принесу петуха.
– Где ты его возьмешь? – Она не могла скрыть возмущения. В свое время во всех мальтийских двориках на рассвете надрывались петухи, вторя колоколам трехсот мальтийских церквей, созывавших паству на раннюю мессу. Теперь перезвон колоколов означал отбой воздушной тревоги, а петухи умолкли еще с лета.
Он пренебрежительно усмехнулся.
– Не надо, – отрезала она. – Мы будем довольствоваться жидким супом, как все остальные.
Вдовий супчик из картофельных очистков был весьма неаппетитным кушаньем, но Пифани отказывалась наслаждаться довоенной едой, когда голодают ее друзья. Она повернулась, чтобы уйти, но Тони схватил ее за руку.
– Макшейн не вернется, а я собираюсь остаться на Мальте и жить здесь припеваючи. – Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть прямо в его темные глаза. Тепло его пальцев обожгло ей кожу. – Дай мне шанс.
Она, не ответив, пошла прочь. Сердце отказывалось верить тому, в чем не сомневался рассудок: скорее всего Йен не вернется. Он уже соперничал с американцем Эдвардом Морроу за звание лучшего военного корреспондента. После войны у него будет очень широкий выбор как поля деятельности, так и женщин, с которыми Пифани никогда не сравняться. Она снова почувствовала себя одинокой. Это бремя было тяжелее самой войны, скудного пайка, отцовской болезни.
В начале января 1942 года Пифани снова заступила в ночную смену. Несмотря на отсутствие радиограмм с паролем «сокол», она знала, что Иен по-прежнему находится в Тобруке вместе с английскими войсками: она слушала его еженедельные репортажи. Внезапно в наушниках заскрипело, потом зазвучала немецкая речь. Ее пронзило страхом: она давно поняла, что иногда противник намеренно выходит в эфир прямым текстом, зная, что мальтийцы все прослушивают.
Она включила свет и записала директиву Гитлера под номером 38, предназначенную для фельдмаршала Кессельринга. О противнике, оккупирующем остров Мальта, в ней было сказано кратко: «Уничтожить!»
Пифани выключила свет и нащупала в кармане подарок Йена – дамский револьвер. Нацисты не могли позволить, чтобы остров Мальта, используемый в качестве базы для воздушных и морских сил, защищающих Тобрук, оставался в руках британцев. Немцы либо высадятся на острове, либо обрушат на него такое количество бомб, что он опустится на морское дно.
Дождавшись конца смены, она поднялась на поверхность по извилистому тоннелю с заросшими мхом стенами. Ослепительное январское солнце заставило ее загородить рукой глаза, и без того защищенные темными очками. Перед ней выросла высокая мужская фигура. Для ее слезящихся глаз незнакомец был не более чем тенью. Сердце Пифани сначала перестало биться, потом запрыгало как сумасшедшее, грозя вырваться из грудной клетки.
– Йен?!
– Мисс Кранделл? – осведомилась тень.
Она прикусила губу, не в силах скрыть разочарование.
– Слушаю вас.
– У меня для вас письмо. – Он сунул ей свернутый листок. – От Йена Макшейна.
Она сжала листок, зная, что пройдет какое-то время, прежде чем глаза привыкнут к свету дня.
– Вы с ним виделись? Как он?
– Похудел, оброс бородой. – Военный прищелкнул языком. – Страдает от «мести Роммеля», как и все остальные. Зато живой. Я сопровождаю груз запчастей. Макшейы попросил меня передать вам письмо. – Он оглянулся. – Кажется, мне пора.
– Если увидитесь с ним, пожалуйста, передайте ему от меня... Скажите ему... Скажите ему, что я его люблю. Я жду его здесь. Я его жду!
Военный ушел. Пифани опустилась на землю. Зрение постепенно вернулось, но черным точкам перед глазами предстояло мучить ее еще несколько часов. Она развернула листок, не обращая внимания на запачканные края. Почерк был какой-то детский, одна буква S была написана задом наперед.
«Дорогой мой Ас,
худшее впереди. Не расставайся с револьвером. Всегда помни, что я тебя люблю. В этом безумном мире все бессмысленно, кроме любви. Никогда не променяю любовь к тебе на славу или деньги».
Она прочла сквозь слезы последние строчки и поцеловала подпись, умоляя бога сохранить Йену жизнь.
Судя по всему, Йен имел доступ к конфиденциальной информации. На следующий день мальтийцы были предупреждены, что не следует покидать бомбоубежищ и лучше пользоваться общественными кухнями, а не возвращаться домой после каждого налета; Пифани и тем, кто находился вместе с ней в катакомбах, объяснили, как вернее уничтожить радиоаппаратуру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145