Перед тем как проститься с новообращенными, он подарил им кубок, заказанный у местного серебряных дел мастера. Его назвали «кубком Клеопатры», ибо египетская царица слыла красивейшей женщиной всех времен и народов.
Йен отвел Пифани в сторону от столпотворения.
– Ты ведь знаешь, скатерть-самобранка сворачивается мгновенно.
Пифани кивнула. Конвой, именуемый на острове «скатертью-самобранкой», всегда торопился покинуть порт Валлетты. Как только рассеется марево, немцы немедленно нанесут по Большой гавани бомбовый удар. В открытом море у кораблей было больше шансов уцелеть.
Йен посмотрел на корабли, потом на Пифани. Его взгляд сделался печальным.
– Я уплываю вместе с ними.
Пифани с трудом подавила рыдание. Она всегда знала, что этот день рано или поздно наступит. Йен мечтал передавать репортажи с африканского театра боевых действий.
– Ты будешь меня ждать? – спросил он, словно сам не знал, каким будет ответ.
– Я буду ждать вечность, если потребуется.
– Помни наше заветное слово – «сокол».
Как она могла его забыть? Отныне слово «сокол», звучащее в любой радиограмме союзников, будет означать, что Йен находится на данном корабле или в данном подразделении. Так она всегда будет знать, где он.
– У меня есть кое-что для тебя. – С этими словами он надел серебряное кольцо на средний палец ее левой руки. Потом показал собственную руку, на пальце которой красовалось такое же кольцо.
Она поняла, что Йен искренне намерен вернуться к ней. Слезы, которые она до этой минуты изо всех сил сдерживала, задрожали у нее на ресницах. Она провела пальцем по широкой серебряной полоске с мальтийским крестом, символом отваги и верности. Он сжал руку Пифани, и его кольцо, более широкое и массивное, как и подобает мужскому кольцу, совсем скрыло изящный подарок на тонком пальце девушки. Она стиснула зубы. Если бы она открыла рот, то он услышал бы мольбу остаться.
– Это тоже тебе. – Он сунул ей в руку маленький дамский револьвер.
– Зачем?
Его взгляд был напряжен и серьезен, как никогда.
– Чтобы покончить с собой, когда не будет другого выхода.
– Нет! Я никогда не смогу.
Йен взял ее за хрупкие плечи.
– Давай будем до конца честными друг с другом. Благодаря «Энигме» союзники имеют доступ ко всем переговорам стран Оси. Мы знаем об их намерениях до того, как они что-либо предпримут. Но разве это хоть в чем-то помогло?
– Нет, – согласилась она. Она никогда никому не рассказывала о том, что знала: британцы заранее предупреждали Сталина о готовящемся гитлеровском вторжении. Однако это не предотвратило нацистского броска на Россию.
– Нацисты не могут позволить, чтобы самый стратегически значимый порт Средиземноморья оставался в руках Великобритании. Не думай, что люфтваффе не обращает внимания на радиомаяки, торчащие по всему острову. Им отлично известно, что здесь развернут главный пункт прослушивания.
– Ты прав: они обязательно попытаются захватить остров. Но о нас позаботилась матушка-природа, – Пифани имела в виду обрывистые берега, делающие причаливание даже небольших судов слишком опасным. Немногочисленные песчаные пляжи были защищены скалами. Как убедились на собственном опыте в Дюнкерке англичане, высадка с моря часто бывает чревата неудачей. – Вот если они сбросят парашютистов...
– Это вряд ли, – покачал головой Йен. – Вблизи порта нет ни одного плоского участка. Клочки обрабатываемой земли ощетинились каменными изгородями. Их десантники просто поломают себе ноги.
– Тогда чего беспокоиться?
– Вполне возможно, они войдут прямо в Большую гавань. Ты считаешь, что береговая охрана и британские военно-воздушные силы смогут долго отбиваться?
– Мы пережили Сулеймана! – гордо парировала она. Островитяне частенько подбадривали себя воспоминаниями о Сулеймане Великолепном, который в свое время послал против Мальты целый флот. Несмотря на огромную силу Оттоманской империи, переживавшей тогда период расцвета, христиане не пали духом и выстояли.
– Когда это было? – осведомился он насмешливым тоном.
– В одна тысяча пятьсот шестьдесят пятом году. – «Дела давно минувших дней», – подумала она, косясь на свое серебряное кольцо. – Зачем же тогда это кольцо, раз ты считаешь, что немцы так или иначе все равно окажутся здесь и мне придется наложить на себя руки?
Он прижал ее к себе.
– Я вернусь, и мы нарожаем пятерых детишек. Но с револьвером на всякий случай не расставайся. Если немцы высадятся, ты станешь самой лакомой их добычей. Не позволяй им тебя схватить. Не забывай, как они поступили с участниками французского Сопротивления.
– Револьвер будет постоянно при мне, – пообещала Пифани.
Они провели вместе последние несколько часов, потребовавшиеся для разгрузки судов. Они любили друг друга в пустом бомбоубежище и строили планы на будущее. Ей очень хотелось зачать прямо сейчас, на всякий случай, но его привычка пользоваться презервативом вынудила ее смириться с реальностью: детей придется заводить после войны. Если вооб1це придется.
– Помни, Ас, – сказал ей Йен на прощание, – я обязательно вернусь.
Она сидела на каменном бастионе и провожала взглядом корабль, уносивший Йена из ее жизни. Со смесью радости и горечи вспоминала она его объятия, смех, ямочку на щеке, улыбку. Его поцелуи. Как она сможет часами просиживать в темных катакомбах с мыслью, что он больше не ждет ее на поверхности? Она знача, что в ее силах было удержать его. Но до того, как он появился в ее жизни, любовь была ей неведома. Теперь она слишком любила Йена, чтобы препятствовать ему на путях судьбы, даже если в этой судьбе не было места для нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145