– Надо постараться, чтобы он не пронюхал о твоих действиях раньше срока, – предупредил Уоррен.
– Не беспокойся, музейный совет сам заинтересован в соблюдении секретности. Им совсем не улыбается быть обвиненными в приобретении краденого и в сокрытии сделки. Впрочем, их не в чем винить. Для идентификации кубка потребовался мой набросок. – Она помолчала, позволив официанту поставить на столик блюдо с лососиной. – На случай, если Тони все-таки узнает о расследовании и попробует уничтожить улики, я поместила копии всех бумаг в сейф банка «Ллойдс».
– Все равно тебе надо проявлять осторожность. Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
– Зачем же ты пытаешься меня отравить? – Джанна шаловливо улыбалась, не обращая внимания на его серьезный тон.
Она потыкала лососину вилкой.
– Кажется, я читала, что больше сотни пэров заболели сальмонеллезом, однажды здесь закусив.
– Это было больше года назад, бесстыдница! Лордов кормят со всей осмотрительностью. – Глядя, как Джанна пробует угощение, он боролся с желанием спросить ее о Нике, однако она так сияла, что он поборол себя. О Нике по-прежнему не было никаких вестей. Первое впечатление Уоррена о людях потом обычно подтверждалось: Коллиса он невзлюбил уже в тот момент, когда впервые пожал ему руку; однако в отношении Ника он, судя по всему, сильно ошибся. – Ты надолго в Лондон?
– Пока комитет не разберется с кубком, а Расселл не проверит документы.
– Шадоу будет в восторге от твоего приезда. Ей захочется кое-что тебе показать.
– Она ждет ребенка?
– Нет, над этим мы пока только работаем. Она придумала новую вкусовую гамму для своих съедобных трусиков – «Плод страсти». Завтра за ужином она подаст их на десерт – в четвертый раз подряд. Слуги, несомненно, растрезвонили об этом везде. Ей захочется узнать и твое мнение.
Джанна рассмеялась. После отъезда Ника Уоррен впервые услышат ее беззаботный смех.
– Значит, Шадоу нисколько не изменилась?
Уоррен покачал головой и, продолжая жевать, ответил:
– Она – именно то, что нужно, хотя и сводит меня с ума своим гаданием и астрологическими прогнозами. – Он не стал говорить об уверенности Шадоу в том, что Ник вернется к Джанне. – Чуть не забыл! Вчера вечером звонила мама: Такси завоевал первый приз на выставке.
– Не может быть! Ник тоже не поверил бы.
– По правде говоря, им пришлось помазать ему носик тушью. – Уоррен не стал реагировать на ее упоминание Ника Дженсена. Какой был бы прок от разговора о нем? При всей уверенности Шадоу в том, что Нику и Джанне суждено быть вместе, Уоррен имел на этот счет серьезные сомнения. Его беспокоила мысль, что Джанна никогда больше не влюбится. Еще одна тетя Пиф!
* * *
Ник стоял на балконе гостиничного номера в Марбелье, глядя на необъятный простор Средиземного моря. Потрепанный брезентовый козырек, когда-то ярко-зеленый, но ставший от солнца оливковым, хлопал на ветру. На горизонте виднелась обычная для вечернего времени процессия нефтеналивных танкеров, которые даже на таком расстоянии казались мастодонтами, с трудом продравшимися между Геркулесовых столбов. Несколько недель назад, прибыв в Марбелью, Ник восхищался этим зрелищем. Сидя в шатком шезлонге, он, закинув ноги на балконное ограждение, размышлял о том, как ему отловить Керта Бредфорда, с удовольствием поглядывая на цепочку танкеров.
Теперь восторги были забыты.
Вооружившись фотографией Керта, вырезанной из газеты «Тайме оф Мальта», Ник прочесывал Коста-дель-Соль, как голодная ищейка в поисках пищи. Дни превратились в недели – бесконечные, одинокие недели. Керт исчез бесследно. Ник не испытывал больше удовольствия ни от величественного каравана на горизонте, ни от белых песчаных пляжей.
Он вернулся в свой маленький номер с зелеными стенами. Обстановка лишена даже намека на самую убогую фантазию: один стул и опостылевшая кровать. Матрас прогнулся под его тяжестью; он в который раз уставился в потрескавшийся потолок.
– Брось ты это дело! – произнес он вслух.
«Нельзя!» – ответил внутренний голос.
«Доверься волне, не противься потоку», – вспомнил он любимую поговорку Трейвиса. Было бы проще всего умыть руки, сдаться, согласиться с официальной версией смерти Трейвиса Прескотта. Однако Ник не мог так поступить. Он считал своим долгом выяснить истину.
Ник не сомневался, что либо Тони, либо Керт, а возможно, и оба вместе позаботились об уходе Ронды из жизни. Они боялись, что она может заговорить и правда о том, кто отравил Трейвиса, выплывет наружу. Ключом к загадке был Керт. Почему он пропал?
О том, чтобы уехать из Марбельи, не найдя Керта, не могло быть и речи. Ник отказывался впредь доверяться волне и не противиться потоку. Он не собирался доживать свой век с чувством собственной беспомощности – тем самым, которое не оставляло его в далеком прошлом, прежде чем он познакомился с Прескоттами.
Уже в который раз он пожалел, что с ним нет Джанны. Она отличалась методическим подходом к проблемам и редким умом. Она бы увидела то, что не в состоянии разглядеть он. Однако о звонке ей тоже не могло быть речи: он и помыслить не смел о том, чтобы подвергнуть ее опасности.
– Надо догадаться, в какое такое место никто никогда не заглянул бы в поисках Керта, – сказал он в потолок.
Потом он представил себе, что перед ним не трещины в штукатурке, а береговая линия Коста-дель-Соль. От Торремолиноса до Пуэрто-Банус путь был неблизок, но Ник сомневался, что Керт добрался до самого Торремолиноса. Пешком, без денег и паспорта он не смог бы преодолеть такое расстояние. Тем не менее Ник проверил Коста-дель-Соль от края до края и нигде не нашел даже следа Керта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145