он даже добровольно вызвался слетать в Северную Африку в трагические дни падения Тобрука под ударами Роммеля.
И все же Джанна, видимо, права. Йен погиб от выстрела из револьвера, который сам же и подарил Пифани. Видимо, Тони действительно убил его, чтобы предотвратить разоблачение торговли на черном рынке сокровищами искусства. Никакая другая причина не приходила ей в голову.
Одно Пифани знала точно: в чем состоит ее задача теперь. Раз Тони убил Йена, то он же, видимо, убил Трейвиса и покушался на жизнь Ника. Пифани следовало любой ценой уберечь Джанну и Ника.
– Нас ждет каноник Эймстой, – сказала Джанна тете в воротах кладбища. – Он отслужит короткую заупокойную службу.
Пифани подумала, что это вполне в характере Джанны. Она все предусмотрела, даже цветы, обильно устлавшие края свежевырытой могилы.
– Здесь покоится мой отец, – сказала Пифани, останавливаясь перед одним из надгробий. – Он неважно относился к Йену, – тихо добавила она. Она через силу заставляла себя говорить, иначе ей стало бы плохо.
В ответ Джанна еще крепче обняла тетю и слабо улыбнулась канонику, открывавшему молитвенник. На одного протестанта на Мальте приходится сотня католиков, и пожилой священник был рад любому случаю, когда к нему обращались за помощью; он читал заупокойную молитву ревностно, с повторами, скоро утомившими Пифани.
– Здесь собрались любившие тебя...
Дальше Пифани не слушала. Она не смотрела по сторонам, так как знала, что, кроме нее и Джанны, «любившие» – это два работника похоронной конторы, помогавшие нести гроб. Когда-то, полвека назад, она бы представляла себе похороны Йена совершенно иначе. «Любившими» именовался бы целый клан детей и внуков. Теперь же Йена оплакивали только она и Джанна.
«Ты гордился бы ею, – мысленно обращалась Пифани к Йену, глядя, как гроб опускают в могилу. – Если бы у нас родилась дочь, она была бы точь-в-точь как Джанна. Ты остаешься со мной благодаря ей, позаботившейся о том, чтобы сохранить память о тебе».
– И даже бредя по долине, на которую пала тень смерти, – священник повысил голос, грозя разбудить мертвеца, – я не убоюсь зла...
Пифани вздохнула. Йен не боялся зла, однако пал от руки убийцы.
– И да пребуду я вечно в объятиях Создателя. – От финальных завываний каноника у Пифани разболелась голова. – Аминь.
Джанна шагнула к краю могилы и бросила на гроб букетик алых роз, перевязанный нежной тесьмой. Пифани смотрела в глубокую сумрачную могилу и обрывала лепестки с сухих цветов, которые сжимала в руке. Лепестки медленно опускались на крышку гроба.
Непосвященным людям показалось бы странным, что не стесненная в средствах дама пришла на похороны с сухими цветами. Но Пифани не было дела до непосвященных: она знала, что Джанна ее понимает. Когда-то Йен говорил Пифани, что дикие цветы Мальты – прекраснейшее зрелище в целом свете. Узнав о предстоящих похоронах, она взошла на холм позади «Соколиного логова» и сорвала несколько цветков, засохших на корню из-за прохладной осенней погоды.
Земля с лопат хлынула на гроб. В какие-то доли секунды исчезли из глаз и букет, и лепестки. Джанна заставила Пифани отойти от края могилы. Каноник выражал свои соболезнования, Пифани принимала их молча, предоставив Джанне говорить вместо нее все положенные слова и на самом деле почти ничего не слыша. Каноник зашагал прочь, зажав под мышкой молитвенник. Его горделивая походка свидетельствовала об осознании исполненного долга.
Джанна поцеловала Пифани в щеку.
– Красивая церемония, правда?
Взглянув на Джанну, Пифани заметила, что та лишь недавно утерла слезы.
– Чудесная! Знай, что никто не сделал мне столько добра, сколько ты. Сначала портрет, теперь это. – Пифани видела, что могила уже засыпана и обложена цветами. – Не возражаешь, если я немного побуду с Йеном одна?
Джанна опять не сдержала слез.
– Я подожду в машине.
Пифани вернулась к могиле. Участок Кранделлов располагался высоко на холме, над средневековыми фасадами Валлетты, где по крышам уже начали карабкаться вечерние тени. Внизу поблескивала, как синее зеркало, Большая гавань, усеянная разноцветными баркасами, оставляющими на воде длинные извилистые следы: рыбаки спешили по домам с дневным уловом.
– Добро пожаловать домой, дорогой, – сказала она, обращаясь к холмику свежей земли, только что принявшей в себя Йена. – Здесь такая красота! Тебе всегда нравился вид на Большую гавань. Здесь дует ветерок и никогда не бывает жарко.
Она огляделась. Ей было трудно продолжать.
– Место здесь, рядом с тобой, принадлежит мне по праву. – С самой войны, когда над Мальтой висела угроза нацистского вторжения, Пифани ни разу не задумывалась о смерти. Сейчас эта мысль ее совершенно не пугала.
– Как мне жаль, что ты многого не увидел! Дни рождения, праздники Рождества, свадьбы – какой красивой невестой была Джанна! – Она промокнула глаза скомканным платком, только сейчас почувствовав, что по щекам стекают слезы. – Без Джанны все это было бы невозможно. Я рассказала ей, что в своей записке ты написал: «Если со мной что-нибудь случится, ты, Ас, ищи меня среди теней, во тьме. Мы встретимся, даже если нам не будет освещать дорогу путеводный огонь. Там, во тьме, нас ждет величайший дар – любовь. Любовь на все времена». Джанна извлекла тебя из мира теней и привезла ко мне, домой. Я живу неподалеку, в «Соколином логове». Это название получилось само собой из нашего пароля: «всеведущий сокол». Тебе было ведомо то, чему многим приходится учиться всю жизнь: нет большей ценности, чем те, кого мы любим.
Она наклонилась и дотронулась рукой до мягкой, влажной земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145