Брэд некоторое время наблюдал, как она расстегивает пуговки на сарафане Джулии, и наконец не выдержал:— Ты никогда раньше не переодевала Джулию! Для этого мы держим горничную.— Разве ты не заметил, что я изменилась. Мне хочется проводить с дочерью как можно больше времени. — Она чмокнула Джулию в нежную щечку.— Ты расскажешь мне сказку, мамочка? Девочка произнесла это так неуверенно, что у Лаки снова защемило сердце.— Обязательно. Но сначала давай помолимся.— Помолимся? — повторила Джулия, словно услышала иностранное слово.Лаки вспомнила, как молится с детьми Сара. Неужели она была раньше такой отвратительной матерью, что не научила дочь молиться?— Сложи ручки вот так. — Она помогла Джулии свести ладошки. — Потом расскажи Господу, за что ты Его благодаришь. Сегодня будешь повторять за мной, а завтра — я за тобой. Отец наш небесный, спасибо за то, что наша семья объединилась! Благослови нас, веди нас, дай нам сил построить вместе новую жизнь... — Потом она вспомнила малютку Абби. — Господи, не оставь милостью Абби. — Она безмолвно помянула в своей молитве Грега. — Аминь.Лаки подняла глаза и обнаружила, что Брэд смотрит на нее. Судя по всему, он меньше всего ожидал, что она примется молиться.— Кто это — Абби? — поинтересовалась Джулия.— Это маленький тюлененок. Хочешь, я расскажу тебе сказку про Абби?— Нет, про Золушку. Хочу про Золушку!— Эту сказку мама не помнит, — призналась Лаки.Джулия удивленно вытаращила глаза, но потом засунула в рот большой палец и послушно приготовилась слушать про Абби. Еще не дойдя до истории о том, как умный пес Доджер научил тюлененка плавать. Лаки удостоверилась, что дочь уснула.Они с Брэдом вышли на цыпочках из детской. Боже, куда теперь? Неужели у них общая спальня? За вечер произошло столько событий, что об этой проблеме Лаки совсем забыла.Она привычно сунула руку в карман, чтобы потрогать акулий зуб, но не нашла его и с досадой подумала, что, видимо, он остался на «Атлантисе». «Сейчас же успокойся! — приказала себе Лаки. — Разве у тебя случилось несчастье? Напротив, все отлично!»— Это твоя комната, Келли, — сказал Брэд и добавил после неловкой паузы: — Если я тебе понадоблюсь — вот моя дверь.Немного поколебавшись, она решила, что имеет право на некоторые уступки с его стороны.— Я не хочу быть Келли. Эта женщина мне совсем не нравится. Может быть, у тебя получится называть меня Лаки?— Наверное, — неуверенно ответил Брэд и улыбнулся.Из дверей ее спальни вышла горничная.— Я постелила постель, мадам, и расставила свежие цветы, как вам нравится. Будут еще указания?Лаки покачала головой и дождалась, пока горничная удалится.— Вряд ли мне удастся сразу заснуть. У нас есть альбом с семейными фотографиями? Я бы посмотрела, а завтра ты бы мне про них рассказал.— Внизу есть альбом с нашими фотографиями. Я его тебе принесу. Но фотографий твоей родни у нас нет.— А кто вообще мои родители, дедушки и бабушки? Они живы?Брэд покачал головой.— Нет. Твои родители давным-давно развелись, и о своем отце ты ничего не знала. А твоя мать умерла еще до того, как мы поженились. Думаю, у тебя есть дальние родственники в Айове, но точно я этого не знаю.Брэд пошел за альбомов, и Лаки осталась одна. «Душа моя заблудшая, ты найдена опять...» Если бы! Сейчас она чувствовала себя еще более неуверенно, чем когда-либо прежде. Чужой дом, чужой мужчина, никаких родственников, которые могли бы рассказать ей о ее прошлом.Лаки вздохнула и открыла дверь в спальню, которая оказалась еще более роскошной, чем гостиная. Здесь тоже доминировали черно-белые цвета, ноги утопали в пушистом ковре. В такой обстановке она чувствовала себя неуютно.Ванна из черного мрамора поразила Лаки; она была размером чуть ли не с бассейн для молодняка. В зеркальной стене Лаки увидела собственное отражение: отросшие каштановые кудри с темными корнями, дочерна загорелое лицо. На ней по-прежнему были шортыцвета хаки и майка с надписью «Спасем китов». Какой контраст с окружающей роскошью!«Хуже мокрых кошек», — вспомнила Лаки. Так Сара говорила сыновьям, когда они заигрывались в футбол.— Тебе в этом дворце не место, — сказала Лаки своему отражению, и ей показалось, что она услышала ответ:— Привыкай! Это твоя жизнь. Рядом спит твоя дочь. Ты обещала больше ее не бросать.В стенном шкафу мог, пожалуй, поместиться весь дом Грега. Блузок и юбок здесь хватило бы на целый магазин. За стеклянными дверцами помещались десятки пар обуви. В особом отделении висела дюжина длинных платьев. Лаки застыла посреди комнаты, не веря своим глазам. Зачем ей когда-то понадобилось такое количество одежды? И почему столько неоторванных ценников?— Вот альбом!Лаки вздрогнула и испуганно обернулась. Муж протягивал ей черный бархатный альбом с золотым вензелем «В».— Прости. Я стучал, но ты, очевидно, не слышала.— Почему здесь столько абсолютно новой одежды? — с недоумением спросила она.— Ты всегда любила делать покупки, — пожал плечами Брэд. — Почти весь день проводила в магазинах, салонах красоты или у своего тренера.Лаки больше не удивлялась. Ну еще бы: женщина в зеркале! Если она была способна беспричинно орать на дочь, то что же удивляться подобному образу жизни?— Все это в прошлом, — решительно заявила она. — Отныне я собираюсь...На лице Брэда появилась уже знакомая улыбка.— Сегодня был трудный день, ты устала. Давай поговорим об этом утром.Брэд ушел. Лаки взяла альбом и устроилась в огромном мягком кресле. Фотографии представляли собой хронику жизни дочери от самого рождения — очевидно, это снимал Брэд. Лаки снова погрустнела: она ровно ничего не могла вспомнить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115