Доджер лизнул ей руку. Она медленно опустилась на колени, морщась от боли во всем теле, и, погладив Доджера, заглянула в его печальные глаза. Ей почему-то казалось, что собака понимает ее мучения.«Помни, я тебя люблю».Эти слова вновь донеслись до нее из кромешной пустоты, заменявшей память. И снова Лаки почувствовала облегчение. Кому-то она небезразлична. Этот кто-то обязательно появится и все поставит на свои места. В следующую секунду Лаки охватила странная уверенность: ее ищет мать!— Мама! — прошептала она. — Я здесь, на Гавайях. Быстрее приезжай за мной, пока меня не бросили в тюрьму!Доджер от избытка чувств лизнул ее в щеку, и Лаки поневоле усмехнулась. Ведь она взрослая женщина, судя по отражению в зеркале — тридцати с лишним лет. Почему же она, как ребенок, зовет маму?— Когда Дело худо, никто не заменит мать, верно, Доджер?Она с трудом выпрямилась. Матери рядом не было, и у нее появилось щемящее чувство, что она уже никогда ее не увидит.Одна в целом свете!Отражение в зеркале зло насмехалось над ней, и она снова принялась рассматривать страшную незнакомку. Глаза как будто в порядке: темно-зеленые, с проблесками золота. Нос и губы тоже не вызывали у нее неприятия — в них чудилось что-то знакомое.— В чем же дело, Доджер?Пес помахал хвостом, и в ту же секунду до нее дошло, чем ее не устраивает отражение. Все дело было в этих ужасных лохмах! Дешевый перманент превратил волосы в чащобу, неподвластную расческе. Кроме того, они были безжалостно обесцвечены и резко контрастировали с ее темными бровями.Лаки, как могла, пригладила волосы и стянула их s на затылке принесенной Гретом резинкой.— Что, лучше?Доджер снова помахал хвостом, и в этот момент ее окликнул из палаты чей-то голос. Голос не принадлежал Грегу, и у Лаки отчаянно забилось сердце. Неужели за ней пришли?! Кто это может быть? Ее отец? Ее друг?Придерживая одной рукой больничный халат с болтающимися завязками, она кинулась в палату, преследуемая Доджером. Надежда сменились разочарованием: она увидела доктора Хамалаэ и еще двоих мужчин в халатах — видимо, врачей, с которыми он консультировался. За их спинами переминался с ноги на ногу Грег Бракстон.— Результаты ваших анализов готовы, — сообщил доктор Хамалаэ. — Присядьте, мы вам все объясним.Лаки села на кровать и прикрыла ноги простыней. Доджер подбежал к Грегу, и она поняла, что тот собирается уходить.— Останьтесь, Грег, прошу вас! — взмолилась она, не думая, как униженно это звучит.Грег ответил ей довольно натянутой улыбкой и пожал плечами. Пусть так, только бы он остался! Лаки мысленно умоляла его подойти к ней поближе, но он прислонился к стене, возле которой стоял.— Это доктор Клингман из Стэнфордского медицинского центра, — представил доктор Хамалаэ одно-то из своих спутников.Седеющий брюнет пожал ей руку.— А я — Курт Йорген из института «Слоан Кеттеринг» в Нью-Йорке, — представился второй.Этот ей сразу понравился, хотя был более молодым и менее представительным, чем его коллега из Стэнфорда.— Сейчас на острове проходит конференция по неврологии, — объяснил доктор Хамалаэ. — Вам повезло: нам не пришлось переправлять вас для установки диагноза на материк.— Так что же со мной? — не выдержала Лаки. Хамалаэ посмотрел на Клингмана, потом на Грега, и она догадалась, что дела ее из рук вон плохи. Очевидно, у нее не просто сотрясение мозга, а что-то несравненно худшее.Доктор Клингман откашлялся.— У вас нестандартная электроэнцефалограмма. Это подтверждает и доктор Йорген. Часть клеток коры головного мозга погибла, что сказалось на ваших познавательных способностях. Это называется синдромом Хойта — Мелленберга.— Я не понимаю... Что это значит?! Клингман улыбнулся ей, как ребенку, не способному проникнуть в мудрость его речений.— В аварии частично пострадал мозг.— Но у меня всего лишь небольшая ссадина на го-лове, — возразила Лаки.— От удара произошло внутримозговое кровотечение. Хотя оно прекратилось довольно быстро, клетки успели пострадать.— Не может быть! Я совершенно нормально себя чувствую, у меня нет жалоб.Клингман очень внимательно на нее посмотрел.— В вашем хорошем самочувствии я не сомневаюсь. Но что вы помните о прошлом?— Ничего... пока. Но это просто последствия травмы! Память скоро вернется, и я... Врач покачал головой.— Боюсь, всего вам никогда не вспомнить.Что он хочет сказать?! Его слова подтверждали ее самые дурные предчувствия. Неужели она не вспомнит даже собственного имени?! Лаки покосилась на Грега, чтобы понять его отношение ко всему этому; Грег хмуро смотрел на доктора Клингмана.— Чего именно она не сможет вспомнить? Наконец-то Грег, словно услышав ее немую мольбу, подошел ближе. Лаки дотронулась до его руки; он немного поколебался и сплел свои сильные пальцы с ее пальцами.Доктор продолжал внимательно смотреть на Лаки.— Можете считать, что вам повезло. В результате такой аварии вас могло бы парализовать или стереть банк памяти не частично, а целиком. — Врач обернулся к ней. — В этом случае вам пришлось бы всему учиться заново, как малому ребенку. Ходить, говорить...Лаки почувствовала, что в горле застрял ком, дышать стало невозможно. Ей хотелось закричать. Не может быть! Она в отчаянии посмотрела на Грега, однако тот старался не встречаться с ней глазами.— Но я хотя бы вспомню свое имя? Доктор Йорген ободряюще улыбнулся ей.— Имя вы вспомните, когда пройдет вызванный аварией шок: ведь вы его тысячи раз произносили и писали. Оно хранится в той части вашего мозга, где содержится прочая информация, усвоенная механически.Лаки чувствовала себя так, словно у нее на шее затягивают удавку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115