Больше гонцов с юга у нас никогда не было. Хотя вот Семен и Наталья утверждают обратное. Что ж, вполне вероятно, они были у нас еще до приезда родителей, когда я была совсем крошечной. Тогда я действительно не могу их помнить. Хотя в таком случае очень странно требовать от взрослого человека вспомнить тех, кого он видел чуть ли не четверть века назад, да еще и в младенческом возрасте.
А что касается моих родителей, то дальнейшая их история кажется почти банальной. Когда началась перестройка, государственные дотации на науку сократили до минимума, зато открыли границы. И мама, прикинув, что на нищенское пособие, издевательски именуемое зарплатой, жить так, как прежде, уже не получится, настояла на том, чтобы они с папой уехали в Штаты. На самом деле, они хотели переселиться туда всей семьей, но тут мы с дедом уперлись рогом. Пусть едут куда хотят, а мы останемся здесь. Дед за Россию во вторую мировую воевал. А я… Я просто хочу здесь жить, и точка.
И теперь вот уж какой год подряд мы раз в месяц, а то и в две-три недели созваниваемся, обмениваемся новостями. Родители работают в дико навороченной лаборатории, чего-то там изучают, экспериментируют и, кажется, вполне счастливы. Их имена уже упоминались в каком-то специальном ежегоднике, что мама лично считает огромным прорывом в тамошнюю научную элиту. Кто знает, глядишь, и Нобелевскую премию за что-нибудь возьмут?
Примерно раз в год родители приезжают к нам в гости и проводят в России что-то около месяца. Ездят на дачу, ходят по Красной площади и удивляются, как быстро растет и меняется Москва. Конечно же, привозят нам гору подарков, а потом начинают зазывать к себе. Может быть, когда-нибудь и поддамся на их провокацию, съезжу, посмотрю на хваленую Америку изнутри. Почему бы и нет? В этом году они приедут аккурат за два дня до нашей с Лешей свадьбы. Мы могли бы расписаться и без их присутствия, но честное слово, мне всегда хотелось, чтобы на свадьбе были родители и с той, и с другой стороны. Дай Бог, чтобы все сложилось, как надо: если с Лешкиными никаких проблем нет, то моих потом еще год ждать придется, если вдруг не приедут.
А теперь вернемся к нашим баранам, сиречь, гостям. Так, Семен, Семен… Если не ошибаюсь, это один из самых младших братьев в семье. И по воспоминаниям мамы довольно болезненный. То и дело валялся то с корью, то со скарлатиной, заражая остальных детей. А по нему и не скажешь: такой боров вымахал! Живот аж над ремнем нависает. На маму нисколько не похож. Ну, никакого фамильного сходства, хоть убей.
А жена его, Наталья, полная клуша. Ужасно не люблю таких, как она. Вот не спрашивайте, почему. Она мне сразу не понравилась, даже рта еще не успела раскрыть, как я поняла, что с этой дамой при длительном общении у меня будут проблемы. Сразу чувствуется, что недалекая особа, зацикленная на деньгах. Как она глазами по прихожей стрельнула — это что-то. А при виде картин на стене едва челюсть вставную не потеряла. Небось, думает, что это подлинники. Ну да, как же. У меня тут не антикварная лавка, уж извините, если кого разочаровала. Сплошные репродукции, да пара эстампов.
А вообще-то чувствуется, что парочка эта небольшого достатка. Поглядеть хотя бы на то, в какое старье они одеты, и с каким шиком его носят. Хотя вот чего никогда не понимала, это грязи. Ну, нет у тебя настоящих кожаных ботинок, так ты хоть те, что на ногах, ваксой начисть. И если кофточка по швам трещит, так не ленись, зашей ее от греха подальше, чтоб перед народом не позориться! Так нет же: одежда как с помойки, зато запах дешевого одеколона — чтоб вся округа нюхала и восторгалась. Ну, не понимаю я этого, хоть убей.
Что же мне все-таки делать с Семеном и Натальей? Я-то уже распланировала, как завтра прямо с раннего утра куплю билет и полечу к Леше. А теперь придется сначала решать, куда девать гостей, прежде чем заниматься своими делами. Нет, можно, конечно, дать им денег на гостиницу, только почему я должна это делать? В конце концов, это их проблемы, а не мои, что они без приглашения заявились. Вот пусть сами и выпутываются. А мне на юг пора.
* * *
Чета, назвавшаяся Семеном и Натальей Стригиными, меж тем осторожно исследовала комнату, которую им отвела Елизавета.
— Нет, ты видел, какая тут везде мебель? Дорогущая — спасу нет! Я такой за всю свою жизнь не видела, — говорила Наталья, любовно поводя ладонью по обшивке дивана солнечно-лимонного цвета.
— Что ты все о пустяках! Успеешь налюбоваться. Нам прежде всего дело надо делать, а не пасть по сторонам разевать, — вполголоса прошипел Семен, нервно оглядываясь на дверь. — Ты слышала, что она к жениху собирается?
— Ну да. А что из того?
— А то, что жених — неместный. И нам это на руку. Знаю я этих москвичей, им палец в рот не клади — откусят. Как пойдут права качать, и плакал наш план горючими слезами.
— Так и что, пусть катится к своему жениху. Нам же лучше. Останемся здесь одни, да все провернем по-тихому.
— Баба-дура! — рявкнул на жену Семен. — Не потому, что баба, а потому, что дура! Нельзя нам ее отсюда выпускать, ты хоть это понимаешь? Да и не даст она нам здесь остаться. Или не слышала, как она про гостиницу заикнулась?
— А жених?
— Что жених? Перебьется пока без невесты. Может, решит, что загуляла, да другого себе нашла, — хихикнул Семен.
— Так что, действуем, как задумали?
— Да, прямо сейчас и начнем.
— Ты только с дозой не переборщи, фармацевт ты мой!
— Глаза боятся — руки делают, — подмигнул жене Семен. — Чай, не первый день на свете живу, знаю, что к чему и куда.
— А вдруг почует? — беспокоилась Наталья. — Или просто пить откажется?
— На гнилой товар, да слепой купец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13