— пробурчала она в ответ.— «У Есенина».— Что?— Так называется, потому что оно в том доме, где когда-то жил Есенин.— Интересно… — протянула Юлька. — Ты специально его выбрал?— Вообще-то я живу рядом. На Петровских линиях… Ну, и хожу в это кафе при случае. С друзьями.— Ладно. — Юлька решила не тянуть резину. — Когда мне выходить?— Давай ближе к вечеру, как жара спадет.Мне еще надо сделать пару дел. Я подъеду к шести часам. Идет?— Идет, — согласилась Юлька. — Там очень шикарно? Что мне надеть?— Только не соболей. Ограничься чем-нибудь полегче.— Жаль, — вздохнула Юлька. — А то новое соболье манто так и висит ненадеванное… Ладно. Приду в купальнике. Чао!Негромко напевая, она подошла к шифоньеру, распахнула его. Перебрала плечики со своими летними нарядами.— Джентльмены предпочитают блондинок, — продолжала она мурлыкать вполголоса. — Надо надеть платье без спинки…— Телефонный час закончен? — Мать заглянула к ней в комнату. — Мне надо позвонить Тамаре Павловне.— Опять она со своими грошовыми переводами? — недовольно спросила Юлька. — Мам, это же копейки.— Копейки не копейки. — Мать оглядела распахнутый шкаф, и Юлька смутилась, восприняв этот взгляд как упрек.— Мам, зачем ты надрываешься? Разве я много требую? Я ведь сама шью…— Почему ты сразу воспринимаешь все в штыки? — возразила мать. — Я тебя ни в чем не упрекаю. Ты ведь работаешь. Хотя я была бы рада, если бы ты училась.— Была бы существенная разница?— Да. У тебя было бы будущее.— У меня оно есть. Как и у всех остальных.— Вот-вот, — вздохнула мать. — Равняйся по остальным.— А по кому же мне еще равняться, а? По королеве английской? — Юлька тяжело вздохнула. — Мам, кстати, сразу тебе говорю, что этот молодой человек, о котором я тебе рассказала… Этот Женя пригласил меня в кафе сегодня вечером, и я пойду.— Так быстро?— Ну не ждать же нам еще год, — возмутилась Юлька. — Кстати, он хотел бы познакомиться с тобой.— Буду рада.— Но не сегодня.— Это его слова?— Нет, мам, мои. Сегодня я еще получше рассмотрю его, выясню, достоин ли он такой чести.— Твоя ирония… — Мать заглянула в шкаф. — Платье выбираешь?— Ага. Посоветуй, что надеть? — Юлька скрепя сердце решила хоть этим задобрить мать. Та призадумалась.— Я бы остановилась вот на этом… — Мать тронула висевшее на плечиках длинное расклешенное платье цвета молодой травы. — Тебе этот цвет очень идет.— Пойми! — воскликнула Юлька, приложив платье к себе. — Я в нем буду просто бледной поганкой. Для него нужен загар.— Дело не в загаре… — задумчиво возразила мать. — Дело скорее в твоем образе…— А именно?— Ты, моя милая, совсем еще молоденькая, и твой образ еще неясен для тебя самой. Какая ты? Ты сама знаешь?Лицо у матери разгорелось, оживилось. Худенькая, в свои сорок лет фигурой почти не отличающаяся от Юльки, она казалась почти ее ровесницей — такой же хрупкой, подвижной, с такими же отливающими легкой рыжиной волосами.— Тебе надо знать, какой ты хочешь казаться, — твердо завершила свою мысль мать. — Наплюй на то, что ты незагорелая.Представь себя сегодня вечером в этом платье.— Ну?— Что видишь?— Кикимору;— Сосредоточься. Почему кикимору?— Потому что непонятно, зачем эта белая пиявка нацепила такую яркую тряпку.— Белая пиявка… Все претензии, короче, к твоему цвету, а не к цвету платья?— Ну.— Открой глаза, — со вздохом сказала мать. — Кажется, ты меня наконец достала.— Как? — с надеждой спросила Юлька. Она предчувствовала, что давний их спор о цвете ее волос сегодня, может быть, разрешится. — Мам, ты согласна?!— Ладно, иди покупай свою отраву.Юлька радостно схватила кошелек:— Ма, я тут за угол, в галантерею… Ма, ведь краска скоро сойдет.— С этим Женей у тебя, похоже, все очень серьезно, — заметила мать. — Что-то я никогда не видела, чтобы ты так суетилась перед свиданием.— Мам, я из чувства контраста… Он блондин, Я блондинка — невеселая выйдет картинка.— Бог с тобой, становись рыжей. — Мать махнула рукой. — Но прошу, только не очень дикого оттенка. Постарайся найти что-нибудь нейтральное…— Рыжее — и нейтральное?! — Юлька вернулась с порога, сбросила тапочки, сунула ноги в туфли. — Не требуй невозможного.Рыжий цвет оказался далеко не нейтральным, а очень даже вызывающим. Когда Юлька, высушив волосы, посмотрела в зеркало, она содрогнулась: на нее оттуда глянула девица с морковно-рыжими волосами и каким-то обалделым от страха бледным лицом. Юлька поморщилась. «Финиш, — сказала она себе. — Теперь мне место в цирке. Это ужасно. Но на образце цвет был вроде не такой?» Она всмотрелась в свое отражение. Посмотрела на свету, посмотрела в тени, посмотрела сощурившись.Сощурившись ей понравилось больше всего.«Ну, если он тоже сощурится, успех мне обеспечен».— Мама! Посмотри на свою дочь!Мать, прибежавшая на ее отчаянный зов из кухни, застыла как громом пораженная.— Это.., и есть тот цвет, о котором ты мечтала? — проговорила она каким-то сдавленным голосом.Юлька потупила свою неузнаваемую голову.— Юля… Это просто невозможно…— И вот так у меня все. — В голосе Юльки звучал полный мрак. — Это называется — прихорошилась.— Юля, ты так не можешь идти.— А не так идти я тоже не могу… Уже пять часов…— Откажись. Назначь встречу на завтра.Что-нибудь придумаем.— Мама, пусть будет так… Говорят, истинное чувство ничто не может погубить. — Юлька все же нашла в себе силы пошутить.— Юля!— Мама! — Юлька перевела дух. — Думаешь, я не понимаю, что это ужасно? Но менять что-то уже поздно, а с зеленым платьем…— Оно тебя не спасет.— Пусть он думает, что это шутка, — вздохнула Юлька. — А то я переживаю за его чувство юмора… Буду его развивать понемногу… Даже в ущерб себе…— Для молодой девушки у тебя удивительно мало чувства…— Кокетства?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14