Затянуть ее, как неразумного пловца, в глубокие, бурные воды.
Силы покинули ее ноги. Он это уловил и потянул ее к себе на колени. Все резко усугубилось, когда он в молчаливой мольбе прижал ее руки к своим волосам. Его тело было такое гибкое и сильное, волосы – такие блестящие и гладкие. Они легко скользили между ее пальцами, не то что та слипшаяся от сосновой смолы масса, когда он мальчиком проводил ночи в лесных скитаниях.
Если эта короткая нежная ласка сделает его счастливым, можно уступить ему, подумала Эллен. Потом она проявит волю и удалится прочь. Это будет правильно, ибо каждой крошечной глупостью она все глубже загоняет себя в его ловушку.
Эллен была готова уйти, но она знала, что стоит ей только подняться, как его бдительные руки тут же сожмутся вокруг нее. Он будет ее уговаривать, умолять и разными уловками заставит ее сделать еще один шаг, потом еще… И так будет продолжаться до тех пор, пока отступление станет невозможным.
Тогда он сможет взять то, что ему хочется, и винить будет некого, кроме себя самой. Ее мысли отозвались щемящей тоской, такой глубокой и пугающей, что это походило на безумие.
Поддавшись минутному желанию, Эллен медленно гладила спутанные пряди, пока они не стали совершенно гладкими. Каждое движение втягивало ее все глубже в сети коварного колдовства, где время теряло смысл и мысли растворялись, едва успев зародиться. Все доводы и запреты исчезали в белом шуме, постепенно таяли в успокаивающей фоновой музыке. Эллен оттянула эластичный шнурок, сдерживавший конский хвостик, и расправила его волосы по плечам, убирая пряди с удивительно красивого лица. Саймон прикрыл глаза и вздохнул от удовольствия, когда тяжелый свиток шелка скользнул между ее пальцами. Нет, это было не утешение. Не успокаивающие ласки. Это была услада для ее собственных изголодавшихся рук, собственного истосковавшегося сердца.
Их лица находились всего в каких-то дюймах друг от друга. Его дыхание доносило запах кофе, который она ему принесла. Запах мыла, которым он пользовался. Запах розмаринового геля, которым она обеспечивала ванные комнаты своих постояльцев.
Когда Саймон приподнял ее, она отчаянно замахала руками. Но в тот же момент он подцепил ее своей лодыжкой и развернул вокруг своих ног, притянув обратно и посадив ее верхом к себе на колени. Он сцепил руки замком вокруг нее и держал ее, как ему хотелось.
Как бы то ни было, но все ее оправдания относительно утешений враз испарились. То, что сейчас происходило, было не что иное, как откровенный секс. Лишь несколько слоев одежды отделяли ее лоно, томящееся в сладких муках, от вздыбленной мужской плоти. В стальных тисках его хватки Эллен чувствовала себя беспомощной и распятой. Казалось, будто он и впрямь проникает в ее нагое тело.
Она попыталась отстраниться, но Саймон крепче сомкнул руки.
– Тсс, – успокаивал он, – это всего лишь объятия. Я хочу окутать себя тобой целиком. Хочу ощущать, какая ты нежная и приятная. Хочу вкушать тебя подобно кошке, слизывающей сметану. Я не сделаю ничего против твоей воли, Эл.
Ох, какой коварный! Она собрала все силы, чтобы отодвинуться на пару дюймов от его горячей обнаженной груди.
– Прекрати, Саймон! Это не просто объятия!
Дразнящая сексуальная ухмылка преобразила его худощавое лицо.
– Тогда лучше соединить объятия с поцелуем, – предложил Саймон.
Эллен с силой толкнула его в плечо.
– Это не лучше, а хуже!
– А ты попробуй, и мы посмотрим, насколько это хуже!
Невысказанные вопросы вибрировали в воздухе, и оба боялись услышать ответы. Оба не хотели позволить себе упустить момент.
Саймон схватил ее руку и потер ею свою щеку.
– Я люблю, когда ты трогаешь мои волосы. Поласкай меня вот так снова. Ну пожалуйста, Эл.
Эллен захватила большую пригоршню его волос и стала их гладить.
– Не мучай меня, – умоляла она. – Это жестоко, Саймон!
– Это ты меня мучаешь! – запротестовал он. – Я пытался быть пай-мальчиком, спокойно занимался своим делом, но тут приходишь ты и приносишь мне очень вкусные вещи. Ты прекрасна, сексуальна и добра. Ты говоришь мне приятные вещи, ласкаешь мои волосы, и после этого я не должен целовать тебя? Не должен трогать тебя? Спустись с небес, Эл! Я земной человек!
– Да, конечно, – резко сказала она, – может, ты и земной человек, но я помолвлена…
Саймон прервал ее слова жестоким поцелуем и, заставив ее открыть губы, вторгся языком к ней в рот. Она обвила руками его шею и истово ответила на его восхитительный натиск. Их тела сплелись в одно целое, отчаянно извивающееся в обоюдной страсти. Этот поцелуй не был прелюдией секса. Их поцелуй был самим сексом.
Эллен отняла свое лицо, переводя дух, и обнаружила, что Саймон расстегнул пуговицы на ее блузке. Он забрал ее мятущиеся руки в свои, не давая ей запахнуть блузку, и вперился в налитую грудь, обрамленную спереди атласом цвета слоновой кости. Один ловкий щелчок пальцев – и мелкий бюстгальтер упал, разверзшись на две половинки.
Дыхание с шумом вырвалось у Саймона из груди.
– О Боже, Эл! – низким сдавленным голосом произнес он, прижимая свое разгоряченное лицо к ее обнаженной коже. – Да знаешь ли ты, как ты прекрасна! Точно свежий листок, когда он только-только начинает распускаться. Грудь твоя так же нежна и совершенна. Ты сводишь меня с ума, Эл!
Саймон наклонил голову и принялся ласкать ее грудь своим горячим ртом. Он облизывал каждый ее изгиб, втягивал губами соски, терзая их с вдохновенным искусством. Его рот требовал и умолял в равной мере, не давая ей ни дышать, ни говорить. Эллен выгнула спину и прильнула к нему, откинув голову назад и закрыв глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121