Виктору тогда было восемнадцать. Его мускулистая рука обнимала брата за шею, а во рту дымилась сигарета. Тут же стоял карандашный портрет ее бабушки, темноволосой девчушки со светлыми глазами. А еще здесь были ее фотографии. Она посмотрела на себя семиклассницу. Как она ненавидела колючий воротник этого зеленого вельветового платья!Последней шла фотография парусной лодки ее отца. Возле лодки стояла сама Рейн, а еще там были Виктор, ее мама и какой-то незнакомый мужчина. Мужчина этот был темноволос и красив. Он улыбался. Что-то в его усатом лице вызвало в ней странную тревогу. Но она так и не вспомнила, кто он. Мысль ускользнула, словно серебристая рыба в темной воде, оставив лишь шлейф беспокойства. Она взяла фотографию в руки и стала внимательно ее рассматривать.На фотографии стояла солнечная погода — большая редкость в здешних местах, ее мать была просто красавицей в светлом солнечном платье, с темными волосами, откинутыми назад и перехваченными платком. Виктор одной рукой обнимал ее за плечи, а другой трепал волосы Рейн. Она хорошо помнила этот купальный костюм с лягушками на нем. И солнцезащитные очки с такими же зелеными лягушками. Она вспомнила, что Виктор слишком сильно дернул ее за косу, и она едва не расплакалась. Затем как наяву услышала его холодный голос: «Ах, Бога ради, Катя, соберись. Не будь плаксой. Мир не любит плакс».Она тогда сморгнула слезы, радуясь, что на ней очки с лягушками. Она по крайней мере могла сделать вид, что не плачет.Рядом с фотографией лежали те самые очки. Рейн протянулась к ним, уверенная, что рука пройдет сквозь них, как сквозь голограмму. Но они были настоящими. Холодный твердый пластик. Она уставилась на них, удивляясь, какие же они маленькие.Она почувствовала, как в ней поднимается страх. Нужно бежать отсюда. Волна паники захлестнула ее.— Катя.Она обернулась, боясь вздохнуть. Очки упали на пол, глухо стукнувшись о ковер. Кроме матери, никто не знал ее настоящего имени. И никто не обращался к ней так уже семнадцать лет.Виктор Лазар стоял в дверях, держа руки в карманах шерстяных брюк.— Извините, я не хотел вас напугать. Похоже, у меня это вошло в привычку.— Да уж. — Она вздохнула, изо всех сил стараясь унять дрожь.Виктор заметил фотографию в ее руках.— Я говорил о фотографии. Девочка — моя племянница. Катя.— А-а… — Рейн поставила фото обратно на полку. По логике нужно было вежливо осведомиться о здоровье его племянницы. Она не хотела привлекать внимание к фотографии, но ее молчание становилось еще красноречивее.— Она… она красивая девочка. Где она сейчас?Виктор взял с полки фотографию и внимательно посмотрел на нее.— Боюсь, что не знаю этого. Мы не общаемся уже много лет.— Жаль.Он кивнул на очки, которые все еще лежали на ковре.— Я хранил их как память о ней. Это в них она на фотографии.Рейн наклонилась, подняла их с пола и положила на место.— Извините, я не хотела…— Не берите в голову. — Он улыбнулся ей. — Кстати, об очках, вы все еще носите свои.Она была готова к этому вопросу.— Боюсь, я все же плохо вижу без них. Они нужны мне для работы.— Жаль, — пробормотал он.Она наклеила на губы деловую улыбку.— Итак, начнем? Я должна поторопиться, если вы хотите, чтобы я отправила письма федеральной почтой…— Как ваш роман с нашим загадочным консультантом? Она сжала задрожавшие вдруг губы.— Я думала, что достаточно ясно все сказала по этому поводу прошлой ночью. Больше мне добавить нечего…— Да ладно вам. Прошлой ночью вы сказали мне, что не желаете меня больше видеть. Наверное, он произвел на вас неизгладимое впечатление.— Я не собираюсь обсуждать Сета Маккея. Ни сейчас, ни потом.— Между прочим, он тоже вас использует, вы знали об этом? — спросил Виктор. — А если и нет, то скоро начнет — таков уж мир. Так стоит ли он такой преданности только потому, что смог довести вас до оргазма?Ну вот, снова он за старое. Опять он заставляет мир вращаться вокруг себя, как черная дыра. Все из-за его вкрадчивого голоса. Это заставляет ее сомневаться в своих словах.— Го, что вы говорите, неподобающе. Я не желаю продолжать этот разговор.Смех Виктора был прекрасен. Такой полный и сочный. На его фоне ее голос звучал жалко и неубедительно. Она чувствовала себя полной дурой без чувства юмора.Он указал на фотографии.— Посмотрите сюда, милочка, — слабый оттенок русского произношения проявился в его голосе. — Видите это? Это моя мать. А этот мальчик — мой младший брат, Питер. Почти сорок лет назад я сбежал из советской России. Я работал, откладывая деньги на взятки и документы для того, чтобы привезти мать и брата сюда. Я построил весь свой бизнес ради них. Чтобы добиться всего, я шел на много компромиссов в жизни. И я делал много неподобающего. Человек вынужден идти по этому пути, потому что мир несовершенен. И человек привыкает к этому, если, конечно, он хочет хоть чего-то добиться. Если он хочет быть игроком. Вы ведь хотите быть игроком?Она сглотнула.— На своих собственных условиях. Виктор покачал головой.— Вы еще не достигли того уровня, чтобы диктовать условия, детка. Первый шаг к власти — это принять реальность такой, какая она есть. Смотрите правде в глаза, и вы поймете свое истинное место в этой жизни.Что-то сжалась у нее внутри. Она почувствовала, что может сопротивляться его харизме.— О чем вы, мистер Лазар? — Голос ее был четким и твердым.Он моргнул, на его лице заиграла уважительная улыбка.— А-а… Глас истины. Я слишком много болтаю, верно? Она не поддалась на провокацию. Черта с два! На такой дешевый трюк она не купится. Она держала рот на замке, пока он сам не заговорил.Виктор усмехнулся и поставил фотографию на место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106