.. В чем дело, Рене?
Мой вопрос был вызван тем, что она по-кошачьи гибко вскочила со своего места и повернулась к приоткрытой двери кабинета. Лица ее я не видела, но рукой она делала мне знаки стоять тихо. Она к чему-то прислушивалась, и я тоже стала слушать. Как всегда в старом доме, было слышно множество всяких звуков, но в кабинете, по-моему, было тихо.
Внезапно Рене распахнула дверь и вошла в кабинет. Я последовала за ней. Она стояла, опершись на стол, с таким видом, словно это было ей нужно, чтобы не упасть, – такая бледная и потрясенная, что большей степени драматизма я и представить не могла. Но она была в комнате одна.
– Ради бога, что случилось? – спросила я.
– Кто-то отсюда нас подслушивал... – слабым голосом сказала Рене. – Я слышала, здесь кто-то был. А когда я вошла, та дверь как раз закрывалась.
Я стала вспоминать, о чем мы говорили.
– Говорят, что тот, кто подслушивает, рискует услышать о себе много нехорошего. А ни о каких тайнах мы и не говорили. Любой, у кого возникли бы подозрения, мог бы там додуматься до того, чтобы поговорить с проводником. Тот, кто был в кабинете, наверное, вовсе не подслушивал нас. Может, это просто кто-то из прислуги, – добавила я, поежившись от мысли, что в этом случае о предмете нашего разговора скоро будут знать все слуги в доме.
– Зачем кому-то из прислуги быть настолько... настолько пугливой? Зачем бьшо убегать, когда я входила в кабинет?
– Ну, я думаю, никому из них не хотелось бы, чтобы их застали здесь с навостренными ушами. А может, это была вовсе и не прислуга. Мало ли кто мог зайти сюда... по какому-нибудь делу, увидел, что мы заняты...
– Ну конечно же, вы правы! – воскликнула Рене, и краска начала возвращаться на ее лицо. – Наверное, это Бертран. Конечно, это так. Почему мне это сразу не пришло в голову? Я становлюсь истеричкой – не хуже Маргарет.
Я с неудовольствием поняла, что краснею.
– Я не его имела в виду. И вообще я не понимаю, зачем ему нужно на цыпочках входить и потом убегать. Услышав наши голоса, он мог бы просто войти сюда.
Рене снова погрозила мне пальцем.
– Ах, Эмили, не будьте же такой наивной. Разумеется, он хотел застать вас одну. Да-да, я заметила, как он смотрит на вас и как меняется его голос, когда он к вам обращается. Это же очевидно – он от вас без ума.
– Глупости. Он просто хочет быть... галантным.
– Это вы говорите глупости, Эмили. Или вы чересчур застенчивы. Что из двух? – Не дожидаясь ответа, она взяла меня за руку и повела назад в библиотеку, как будто нам обеим было лет по шестнадцать, а не двадцать три и... сколько же ей может быть лет? Двадцать пять? Или тридцать? – Ну-ка, признавайтесь, что вы сами думаете о Бертране? – доверительно спросила она. – Покорил ли он уже ваше сердце, как покорил сердца стольких глупых девчонок?
Я старалась не показать, как я смущена.
– Рене, я впервые увидела его позавчера. Она колебалась.
– Да, я думаю, это правда. Вы не очень-то умеете притворяться. Вам ни за что бы не стать актрисой. Но столько женщин теряло из-за него голову...
– Рене...
– Смотрите, будьте осторожны. Он настоящий... как это говорили во времена дядюшкиной молодости? – сердцеед. Я, как его двоюродная сестра, рано приобрела иммунитет, но вы так молоды и, значит, совсем не защищены.
– Мой возраст – мое преимущество, – не совсем тактично заявила я. Ей, должно быть, уже не меньше тридцати, подумалось мне.
– К тому же он никогда не женится на девушке без средств: собственные деньги он уже потратил на женщин и на постановку своих опер – очень дорогое удовольствие, хотя постановки и пользовались успехом.
– Рене, я не смотрю на каждого неженатого мужчину как на своего потенциального мужа.
– Если это правда, – сладким голосом ответила Рене, – то это просто глупо. Молодая незамужняя женщина просто должна смотреть на молодого неженатого человека как на потенциального мужа. Поэтому-то я считаю необходимым предупредить вас, что Бертран – безнадежный случай...
Я хотела взять еще сэндвич, но передумала и взяла печенье.
– Потому что он уже тайно женат? Рене просто взорвалась.
– Кто вам сказал такую глупость? Маргарет? – Она застонала. – Говорю же вам, Маргарет – сумасшедшая. У Бертрана как-то действительно было... я бы сказала, глубокое взаимопонимание с одной девушкой, моей подругой. Но это все давно в прошлом. И почему он должен быть женат тайно?
– Понятия не имею. Впрочем, это уже не похоже на тайну – Маргарет-то об этом известно.
Рене весело рассмеялась. Очевидно, настроение у нее опять внезапно переменилось.
– Вас это так волнует, да? Однако Бертран свободен, поверьте мне.
Она подождала. Я молча ела свое печенье. В голосе Рене появилась нотка досады:
– Только не говорите мне, что не находите его привлекательным, все равно я вам не поверю.
– Я нахожу его очень привлекательным, – честно сказала я, – но Эрик тоже привлекателен. И ваш брат Луи тоже, между прочим.
– Луи! Нет, это восхитительно! – Рене захлопала в ладоши, – Я ему скажу. Это его так обрадует. Никогда еще он не удостаивался такой чести – быть упомянутым рядом со своими неотразимыми кузенами!
Я не знала, что на это ответить. Чтобы это было вежливо. Поэтому я просто поднесла ко рту чашку с чаем.
– Не пейте эту гадость! Чай у вас уже совсем ледяной. Вылейте это, и давайте я налью вам еще. – Она налила мне вторую чашку, я взяла и стала дожидаться, пока она нальет и себе.
– Возвращаясь к тому, о чем мы говорили, пока вас не отвлек шум в кабинете, – упрямо сказала я. – Я хотела бы побывать в деревне, у меня есть там дело. Я думаю, завтра утром я могу вызвать такси, поехать на станцию и встретить поезд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55