Знаешь, он сегодня снова сядет за руль.Она не слышала, как подошел Хит. Он неожиданно появился рядом.– Пупок отпал. – Кэсси подняла рубашку Данни и показала Хиту аккуратную пуговку на маленьком животе. – Посмотри. Он прошел инициацию… Что-то случилось?– Он не мой. – С мрачным выражением Хит смотрел на Данни.– Что?– Пришли результаты анализа ДНК. Я ему не отец.У Кэсси налились тяжестью ноги и свело судорогой живот. Сердце остановилось. Она не могла двигаться. Рука по-прежнему лежала на животике у Дании, а горло сжималось в конвульсиях. Она знала. Она с самого начала подозревала, что Ева солгала Хиту. Ее история была совершенно неправдоподобной. Но Кэсси с первого взгляда полюбила Дании и его предполагаемого отца. Поэтому предпочла игнорировать вероятность обмана. На нее так не похоже не замечать реальность.– Хит…– Ничего не говори, – бросил он и вышел из комнаты.Секундой позже она услышала, как тихо закрылась дверь в его кабинете. Слишком тихо. Она бы предпочла, чтобы он хлопнул дверью или бил в нее кулаками.Кэсси взяла мальчика на руки и крепко прижала к себе. Она знала, все было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Любовь к мужчине. Любовь к ребенку. Один раз она позволила себе поверить, что это возможно…Кэсси повернула малыша так, чтобы видеть его лицо. Нежное, нежное лицо. Такое беспомощное. Пешка в Евиной игре, жестокой игре. Почему Ева оставила своего ребенка Хиту? Кэсси могла только догадываться. Данни переживет случившееся, привыкнет и полюбит новых родителей. Но как быть с Хитом? Переживет ли он?А как быть с ней?Нельзя сейчас позволять себе думать об этом. Какие бы чувства ни кипели в ней, надо оставаться спокойной. Сейчас Данни нуждается в ней больше, чем когда-либо.Она завернула его в одеяльце и вынесла на воздух. Они обошли все имение, радуясь солнцу и открывавшимся видам. Потом малыш дал знать, что проголодался. Кэсси покормила его, покачала, пока он не заснул, и уложила в его кроватку. Она наклонилась и поцеловала его. «Спи-усни, сладкий пирожок». Рыдания рвались у нее из груди, и Кэсси прижала ладонь ко рту, словно загораживая им выход. Потом она резко повернулась и вышла из комнаты.Кэсси стояла у подножья лестницы, пока не почувствовала себя достаточно уравновешенной, чтобы пойти к Хиту. Стараясь казаться спокойной, она подошла к кабинету и постучала. Через несколько секунд он открыл дверь.– Мне не нужно сочувствие, – предупредил Хит. Его лицо побелело от огорчения.– Конечно. Но нам надо поговорить, что делать дальше. – Кэсси понимала его состояние. Ему сейчас важно держать себя в руках, и она под маской решительности скрывала свои чувства.– Да. – Тело прямое и застывшее.– Кроме результата анализа, что еще сказал тебе адвокат?– Что я должен вернуть Данни… малыша в Службу защиты ребенка.– Ничего ты не должен.– Почему?– Я знаю эту систему и знаю, как с ней работать. Если ты не хочешь отдавать его, можешь не отдавать. Пока не найдется Ева. Или его… кто-то с законным правом забрать его.– Не понимаю.– Ева добровольно оставила его тебе. Это принимается в расчет. Ты можешь его обеспечить и заботиться о нем. И, Хит, я не могу отдать его в Службу защиты ребенка. Если ты не хочешь его взять, я сама заберу Данни.– Ты так говоришь, будто можешь взять его навсегда.– Нет, не могу. Я знаю, что не могу. Но я рада взять его, пока найдется семья, которая усыновит его.– Кэсси, почему она это сделала? – Хит потер лицо обеими руками. В его голосе была такая боль, что у Кэсси остановилось сердце.– Ты ей нравился.– Что?– Она выбрала тебя. Потом соблазнила, так? Ты можешь отрицать это, но, держу пари, я права.Он кивнул.– Хит, теперь мы знаем, что где-то еще есть отец ребенка. Но она уже должна была знать, что беременна, когда спала с тобой. Она говорила, что уезжает за три недели до рождения ребенка. На самом деле она знала, что ребенок родится раньше, но не хотела, чтобы об этом знали ты и настоящий отец ребенка.– Неужели у нее не хватило ума принять в расчет, что я могу проверить свое отцовство, сделав анализ ДНК?– Ева это учитывала, но не сомневалась, что ты полюбишь малыша и будешь бороться за него.– Я? Бороться за него?– Да. Ты же все еще не хочешь отказаться от него.Хит очень долго молчал, а Кэсси изучала его профиль: длинные блестящие волосы, упрямую челюсть, острые скулы и прямую линию носа. Его красивые руки сжимались в кулаки и разжимались.– Я думал, она придет и заберет его, и боялся этого. Я не ожидал того, что случилось.– Что ты теперь хочешь делать? – Кэсси старалась держать себя в руках и поддерживать его. Так долго, как удастся. Иначе она сама сорвется, как никогда раньше.– Что мы будем делать?Она распрямила плечи и приняла деловой вид.– Сначала я позвоню в Службу поиска пропавших лиц, проверю, не сообщал ли им кто-нибудь об исчезновении Евы. Потом я поеду в Службу защиты ребенка и поговорю с ними. Надо все делать законно. Может быть, есть шанс усыновить его.– А если еще кто-то захочет взять его? – возразил Хит. – Кто дал ему жизнь, захочет его взять.– Этого ты не знаешь. И пока можешь продолжать держать его у себя.– Конечно.Это то, что Кэсси хотела услышать, – убежденность в его голосе.– И потом отдать его, если придется?– У меня нет выбора. Или есть?– Тогда у меня много дел. До понедельника Служба защиты ребенка закрыта. Но я могу позвонить своему агенту в Службу поиска пропавших лиц.– Сделай это сейчас. Отсюда.– Он, должно быть, уже дома, но наверняка вспомнит фамилию Евы, если она у них есть в списке пропавших. У меня в сумке записная книжка. Я сейчас вернусь.Ей надо хоть несколько минут побыть без него. В стороне от его печали и от опасности сорваться и показать ему свое горе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35