Но Клер и Джошу было хорошо там.
Утром по воскресеньям она ехала с сыном к миссис Гуден. Там Клер, чьи кулинарные познания ограничивались, в общем-то, приготовлением гамбургера и еще двух-трех несложных блюд, училась готовить традиционный английский ленч, состоящий из ростбифа с овощным гарниром и торта или сладкого пирога с фруктовой начинкой.
– У вас хорошие руки, – одобрительно заметила однажды миссис Гуден, наблюдая, как она кончиками пальцев ловко смешивает в большой желтой миске муку с лярдом. – Погодите, мы еще сделаем из вас булочницу.
Вскоре после этого Клер договорилась со Стефани, молодой женщиной, за сынишкой которой также присматривала миссис Гуден, что раз в неделю, по очереди, одна из них будет вечером забирать обоих малышей к себе, а утром отвозить в Пимлико; таким образом другая получала свободный вечер, а утром могла поспать подольше.
В первый же свой свободный вечер Клер обедала у одной из старых школьных подруг, активно поддерживавшей с ней отношения, несмотря ни на что. Партнером Клер оказался мужчина, который только что развелся с женой и не переставая говорил о том, что „эта мерзавка" напрасно думает, будто он собирается кормить ее всю оставшуюся жизнь. Потом он повез Клер танцевать в „Аннабел", самый дорогой из новых лондонских ночных клубов. Отвозя ее домой в такси, он порвал ей платье, и лишь в три часа утра на улице перед ее домом, после того как ей пришлось дать ему энергичный отпор, он понял, что она не впустит его. Утром Клер опоздала на работу.
Узнав о происшедшем, Джильда сказала:
– Когда мужчина только что освободился от одной связи, и притом вышел из нее здорово потрепанным, поначалу ему нужна просто нянька. Потом какое-то время ему хочется погарцевать. Но на самом-то деле он просто ищет новой связи.
– Я не хочу никаких связей, пока окончательно не освободилась от прежней, – ответила Клер.
– Может быть, тебе бы тоже стоило немного погарцевать, – подала идею Джильда.
– Вот этого-то и боится мой адвокат, – вздохнула Клер. – Он говорит, что этим я подпорчу все дело. Думаю, он с удовольствием посадил бы меня под замок на ближайшие два года. А Сэм, судя по всему, может преспокойно заниматься чем угодно, с кем угодно и сколько угодно.
Когда наступил следующий свободный вечер Клер, она припомнила совет Джильды. Испытывая неловкость от того, что одна идет в подобное место, она чуть ли не крадучись вошла в „Маркхэм Армз", шикарную пивную на Кингз-роуд, где обитатели Челси отдыхали по вечерам.
Ее соседом по стойке оказался некий Джеймс, назвавшийся антикваром; в течение двух часов он говорил с Клер о своих чувствах, затем повел ее обедать в ресторан „Бык на крыше". Она заказала для себя самые сытные блюда. За спагетти она начала подозревать, что Джеймс больше рассуждает о любви и нежности, нежели стремится к ним на самом деле; жадно глотая бургиньон, она подумала: похоже, он, так открыто и чуть ли не с гордостью разглагольствуя о своей робости и неуверенности в себе, пытается возбудить в ней материнские чувства, дремлющие, по его мнению, в груди каждой женщины. А ведь именно о роли матери ей тан хотелось забыть на этот вечер.
К тому времени как подали крем-брюле, Клер уже поняла, что ее деликатный, чувствительный, застенчивый собеседник – не более чем ужасный зануда.
Тем не менее, порядочно переборщив с горячительными напитками, Клер, проснувшись утром, обнаружила, что находится в постели Джеймса и что стрелка часов приближается к девяти. О том, чтобы ехать домой переодеваться, не могло быть и речи. Она помчалась на работу прямо в той же, порядком измятой одежде, но все-таки опоздала. Джильда, увидев ее в таком виде, подмигнула.
В следующий раз Клер отправилась не в „Маркхэм Армз", а в „Виноградную гроздь", в Найтсбридже. Там она познакомилась с Йэном – поставщиком фруктов. Йэн был симпатягой с атлетической фигурой и мальчишескими ухватками, и его, насколько поняла Клер, страшно огорчало то обстоятельство, что ему вот-вот должно было стукнуть сорок. В нем, как и в Сэме, она уловила что-то от Питера Пэна.
За обедом в „Фезнтри" Йэн явно ожидал, что Клер будет вести себя легко и раскованно, и пресекал все ее попытки завести разговор на какую-нибудь серьезную тему фразами типа: „Ну, ты просто синий чулок" или „Я пришел сюда не для того, чтобы рассуждать о политике".
На следующее утро Йэн принес ей прямо в постель чашку чаю и извинился за вчерашнее, сказав, что слишком много выпил. Клер опять опоздала на работу.
– Конечно же, они оба показались тебе хорошими ребятами, – сочувственно сказала ей Джильда. – Но на самом-то деле они только притворялись такими. Если ты собираешься и дальше знакомиться с мужиками в барах и с первого же раза укладываться с ними в постель, тебе бы следовало регулярно заходить к Святому Стефану.
– Это что, церковь?
– Нет, местная венерическая больница.
Отойдя от похмелья, Клер, как всегда, задала себе вопрос: зачем я это сделала? Она не получала сексуального удовольствия от близости с этими случайными знакомыми. Однако эти вечера давали ей нечто, что резко отличало их от всех остальных: ощущение того, что она желанна, рук, обнимающих ее, и теплого тела рядом под одеялом.
Однажды утром, проснувшись в чьей-то смятой постели, в чужой квартире, Клер обнаружила, что в кошельке у нее только шесть пенсов – слишком мало для того, чтобы добраться до работы. Опоздай она снова, на сей раз ее бы уже непременно уволили. В панике она позвонила Миранде.
Удивляясь, неужели действительно бывшая воплощенная добродетель всего за несколько месяцев превратилась в жалкое, падшее существо, Миранда предложила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109