Измотанный почти двухчасовым заплывом, Иван приближался к берегу, на котором все отчетливее и чаще звучали довольные голоса отдыхающих. «Нет, жрачки, жрачки-то сколько! А вино, гады, бодяжат! Знают, сволочи, русскую душу, а? Если б они вино не бодяжили, давно бы уж все отели по миру пошли… Ах, черт, хорошо-то как! До чего ж хорошо!»
«До чего жаль уезжать будет!» — привычно подумал Иван, совершив в уме нехитрые подсчеты и получив в результате цифру «ноль»: поскольку трансфер в аэропорт ожидается завтра в половине седьмого утра, стало быть, это его последнее волшебное утро. Что ж, все хорошее когда-нибудь заканчивается. В двадцать девять лет пора бы уже и прекратить так отчаянно расстраиваться по этому поводу.
Через минуту он был уже далеко от берега, легко скользя под водой почти у самого дна и ощущая всем телом глубинную прохладу. Сильные, натренированные легкие свободно позволяли провести под водой минуту, а то и больше. Несколько гребков руками — и вот уже осталась позади «полоска безопасности», предупреждающая туристов, что пора бы и к берегу повернуть. Ивану же, с его десятилетним стажем профессионального пловца, такая дистанция казалась смешной. А поскольку в такой час никаких спасателей на пляже не было, никто не собирался мешать ему плыть все дальше и дальше, никто и не думал свистеть вслед и поспешно снаряжать в погоню за сумасшедшим пловцом моторную лодку с целой командой на борту. Плыви себе сколько хочешь — хоть в открытое море, хоть в океан. И Иван, наслаждаясь этой возможностью буквально как в детстве, когда родители уезжали на дачу с ночевкой, а он, тринадцатилетний, чувствовал себя абсолютно взрослым, плыл и плыл вперед. Плыл до тех пор, пока, обернувшись, не понимал, что шезлонги на пляже превратились в едва различимые точки, да и сам пляж кажется крохотным, и видно на берегу только деревья с условным названием пихты и огромную синюю гору, верхушка которой в это время уже начинала теряться в тумане. Сил оставалось еще предостаточно, но он все же позволял себе немного отдохнуть, всплывал животом на поверхность, раскидывал руки в стороны, зажмуривал глаза и лежал долго-долго, наслаждаясь раковинным гулом в ушах, чувствуя себя крошечной, но какой-то удивительно значимой частью и этого моря, и этого мира…
«Черт, вот не повезло-то!» — с досадой подумал Иван, увидев, как впереди мелькнула и снова скрылась под водой, блеснув на солнце круглой лакированной спинкой, какая-то рыба. Еще одной неприлично детской фантазией Ивана была мечта увидеть дельфина. Не дрессированного, одомашненного в дельфинарии, а настоящего, живого и дикого посреди моря. Вот это была бы встреча! Впрочем, часть тела неизвестной Ивану рыбы никак не могла оказаться частью тела дельфина, уж больно она для этого была маленькой. Конечно, это мог быть маленький, новорожденный дельфин, но Иван считал, что таких вот маленьких дельфинов в далекую прогулку в полном одиночестве едва ли отпустят родители.
Круглая и блестящая на солнце рыбья спина вскоре снова показалась над водой в метре от головы Ивана. И при ближайшем рассмотрении оказалась вовсе не частью тела рыбы, а человеческой головой. Женской головой, о чем однозначно говорили две тугие и мокрые короткие косицы, перехваченные на концах розовыми резинками и торчащие в разные стороны. Два круглых глаза, цветом абсолютно не отличающиеся от цвета волн, словно и не глаза это были вовсе, а две большие и круглые застывшие на девичьем лице капли моря. И тонкая рука, взметнувшаяся над водой и тут же опустившаяся вниз — Иван успел заметить узкую ладонь и поблескивающий на коротко стриженных ноготках плотно сжатых пальцев желтовато-бежевый лак.
Вот тебе и новорожденный дельфин.
«Девчонка», — пронеслась в сознании абсолютно нелепая мысль. Он даже забыл на минуту о том, где находится, перестал двигать руками и ногами, в связи с чем незамедлительно пошел ко дну. Но тут же вспомнил, торопливо вынырнул, отплевался и снова увидел перед собой все те же две мокрые косицы и сине-зеленые глаза. Глаза зыркнули на него с тревогой.
— Вы что, тонете? — раздался ее голосок. Впрочем, несмотря на то, что в сине-зеленых глазах плескалась тревога, голосок показался Ивану насмешливым.
Девчонка, по всей видимости, все же была настоящей, если разговаривала да к тому же еще и насмешничала.
Иван молчал, пораженный неожиданным фактом этой встречи и собственной реакцией на то, что воображаемый дельфин оказался всего лишь девчонкой.
Девчонка некоторое время молчала тоже. Движения ее рук в воде были неразличимы, и Иван невольно задумался о том, как же она держится на поверхности, вообще не двигая руками. Не иначе там, под водой, скрывается шикарный хвост русалки…
Русалка его молчание истолковала по-своему.
— Вы француз, да? Не понимаете меня?
— Никакой я не француз, — выдохнул наконец Иван. — И вообще, с чего ты взяла, что я тону?
— С того, что ты камнем под воду ушел, и взяла, — снова усмехнулась она, сверкнув сине-зелеными глазами. И, видимо посчитав, что разговор исчерпан, снова нырнула и скрылась, растворившись в сине-зеленой глубине. Иван успел заметить только, как мелькнули в прозрачной толще воды ее розовые пятки, и подумал почти с сожалением — нет, не русалка. Голова с торчащими косицами вскоре снова показалась на поверхности — уже достаточно далеко — и спустя несколько секунд снова исчезла. Иван, поймав себя на мысли, что вот уже добрых пять минут стоит как светофор посреди моря, то и дело моргая глазами и не двигаясь с места, почти разозлился. Круто развернувшись, поплыл дальше, вперед, твердо решив на этот раз измотать себя так, как еще ни разу не изматывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14