Глава 21 Пора действовать. Он чувствовал это. Какое-то беспокойство. Необходимость. Голод, страстное желание, удовлетворить которое можно единственным способом. Он включил магнитофон, прослушал крики. Барбара Джин вопила отчаянно, панически, умоляюще, визгливо, а крики старухи свелись к жалкому мяуканью и молитвам… Он смикшировал их и теперь сидел за столом, водя пальцем по фотографиям в альбоме: вот после выпуска из университета, вот рабочая, а вот даже школьный выпускной. Он прикрыл глаза и стал представлять, как это будет звучать, когда он всех поймает, похоронит и запишет. Глаза бегали под ресницами, руки дрожали, и все-таки он улыбался, представляя их ужас, чувствуя их страх, думая, поймут ли они вообще, за что их наказывают, почему такое возмездие.Прошло двенадцать лет… и теперь все двенадцать мучителей заплатят… поодиночке или по двое… они пройдут через тот же ад, ту же боль, те же мучения, что и он когда-то. Кое-кто уже умер, а остальные даже не догадываются, что их дни на земле сочтены. Некоторые живут неподалеку. Прямо тут, не ведая забот; другие переехали подальше, но он знал куда. Им не спрятаться. Нет, они тоже не в безопасности.Запись закончилась, и он закрыл альбом.Пора.Оставив телевизоры работать, он проскользнул к своему выходу и по заросшим диким виноградом кирпичным ступенькам вышел на свежий ночной воздух. Собиралась буря. Лед и дождь со снегом двигались к югу от Теннеси и обеих Каролин. Необычно для здешнего климата. Но так лучше. Он чувствовал приближение холода и радовался тому, какой ужас испытают его жертвы.До реки он доехал без приключений. Ночь стояла тихая. Он оставил грузовик почти в миле от места, где держал лодку, припарковал его на лужайке среди зарослей ежевики. Затем трусцой побежал к песчаным дюнам, где была спрятана гребная шлюпка со специальным оборудованием. Быстро разделся и натянул водолазный костюм, черный как ночь. Сейчас или никогда, подумал он, чувствуя опасность, ожидая появления охраны или собак. Он ненавидел оружие, поэтому положил пистолет в водонепроницаемый мешок. Оттолкнувшись от берега, он взглянул на звезды за перистыми облаками и тонкий, едва заметный серп луны. Размеренно взмахивая руками, он поплыл против течения, не сводя глаз с берега и выступающего мыса.Раз-два, раз-два — лодочка рассекала гладь реки. В плотном костюме он вспотел. Дальше, по излучине, ближе к берегу, к старой плантации Пелтье. Некогда она славилась своим рисом, теперь же там располагались частное кладбище и один особый участок. Он подплыл к берегу, надел очки ночного видения и нашел тропинку, которая бежала вверх, на кладбище. Аккуратно извлек инструменты из лодки. Тихо прокрался по грязной ровной тропе и уверенно направился между серых надгробий к нужной могиле.Затем принялся копать.Женщина извивалась под ним, шептала его имя, потная и жаркая. Гладкая белая кожа, груди с темными сосками, ноги обвиваются вокруг него. Они занимались любовью.— Пирс, — шепнула она ему в ухо, и кровь еще быстрее побежала по жилам. Господи, какая она горячая.И гладкая. Запах ее духов перемешивался с тяжелым, затхлым запахом секса.Она выгнула спину, и он посмотрел прямо в ее темные глаза. Она облизнула алые губы, мелькнул язык. Он задвигался быстрее.— Не оставляй меня, — прошептала она, и у него шевельнулось сомнение. Даже возбужденный до предела, он почуял неладное. — Он убьет меня.— Что?Боже, он сейчас кончит. Он схватил ее грудь, почувствовал, как она сдвинулась, и снова посмотрел в глаза. Но они были уже не теплыми, темно-карими, а зелеными; волосы стали светло-рыжими, а вокруг носа были рассыпаны веснушки.— Никки?. Она улыбнулась ему — игривая вызывающая улыбка, глаза почти смеются. Он на секунду смутился, но она обвила руками его шею, пригнула его голову к своей и страстно поцеловала. Приоткрыла рот, приглашая его глубже. Их языки слились. Господи, он хотел ее целиком. Закинул ее ноги себе на плечи и погрузился в ее влажную теплоту.— Да, Рид, — хрипло прошептала она, двигаясь вместе с ним. Ее сердце бешено билось, дыхание было таким же частым, как и у него. — Да… да…Господи, он потерялся в ней.— Помоги мне, Пирс! Пожалуйста… мне холодно… пожалуйста… — Она закричала под ним, но это был не дикий, отчаянный крик страсти. Этот душераздирающий, полный ужаса крик взорвался у него в голове. И она снова изменилась в его руках, стала Бобби. Глаза, еще недавно полные желания, расширились от ужаса и остекленели, лицо превратилось в посмертную маску. Он попытался двинуться, но понял, что не может. Что они занимаются любовью не в постели, а в каком-то ящике… в гробу, и кто-то как раз заколачивает крышку.Сердце будто остановилось. Он не мог пошевелиться: крышка гроба давила на плечи и на спину, прижимала его к Бобби — мертвой, разлагающейся. Вонь была невыносима…— Нет! — закричал он.От звука собственного голоса он проснулся.Сердце бешено стучало. Рид очнулся у себя дома, в темной комнате, только экран телевизора зловеще светился.— Черт возьми, — пробормотал он, проведя дрожащей рукой по подбородку. По телу стекал пот; эрекция, слава богу, спала, но мышцы были еще напряжены. Недопитое пиво стояло рядом на столике, где он его оставил, когда включал одиннадцатичасовую программу новостей. Которая, кстати, давно кончилась, и теперь вместо нее на экране Джей Лено брал интервью у Николь Кидман. Рид выключил телевизор и зажег настольную лампу. Господи, откуда только такие сны берутся? Когда он вспомнил, какой ужас испытал, поняв, что заперт в гробу, по коже пробежали мурашки… и что он там себе навоображал? То трахался с Бобби, то с Никки, то с трупом Бобби… и все как будто с одной женщиной…Совсем заработался, наверное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118