Он включил обогреватель, и тот с ревом погнал горячий воздух на ветровое стекло и в салон служебного автомобиля. На полицейской волне потрескивали помехи, повизгивал двигатель грузовичка, карабкающегося вверх по холму.— Ну что ж, это уже начало. Но скромное. Черт возьми, я работаю в этом графстве уже двадцать лет, но ничего подобного не видел. — Болдуин переключился на нижнюю передачу. Фары джипа прорезали мрак, лучи выхватывали из темноты сухую траву, редкий гравий, шершавые стволы дубков и сосенок. Из чахлых кустов выскочил опоссум, сверкая глазами, повернулся и неуклюже утопал во тьму. — Понять не могу, зачем кому-то понадобилось лезть в эти дебри.Рид тоже не понимал. Он всматривался в темноту из джипа, который подпрыгивал и ревел на лесной дороге. Какого черта он делает здесь, рядом с маленьким домиком на две спальни, где он родился? Как его имя оказалось на бумажке в этом гребаном гробу — именно здесь? С тех пор как позвонил Болдуин, Рид не мог думать больше ни о чем. Он размышлял над этим и в вертолете, но шериф при встрече не смог толком ответить ему. Да и никто бы не смог.По крайней мере, пока.Они ехали уже минут сорок, огни Далонеги и цивилизация остались далеко позади, и тут Рид увидел за деревьями свет.Вот и приехали, подумал он и почувствовал приток адреналина, как всегда у места преступления.— Мы начали расследование сегодня после обеда, но быстро темнело. По прогнозам обещали дождь, и мы опасались потерять большинство следов и улик, если польет как из ведра. Поэтому и оборудование притащили — как только, так сразу, — объяснял шериф, хотя Рид и знал весь процесс. Он уже видел, как поступают в серьезных случаях.Легковушки, фургоны, внедорожники и джипы стояли под причудливыми углами футах в ста от ворот. Фары, лампы, фонари, алые кончики сигарет освещали мглу. Место преступления уже огородили представители различных ведомств штата и графства. Задние двери фургона были широко открыты, и эксперты уже начали собирать и изучать следы. Детективы и представители графства присоединились к полиции штата.Болдуин быстро представил Риду нескольких человек, затем при свете фонаря, который придерживал один из его людей, указал на ржавые ворота. Те состояли из единственной тяжелой перекладины, которая качалась над сухой травой и грязным редким гравием — остатками дороги.— Видишь, как примяло траву и какие на ней капли масла?Рид кивнул.— А ворота, вот здесь, — продолжал Болдуин, указывая на ржавую перекладину. — Они были заперты на цепочку, но цепь чистенько перерезали. Не иначе, большими кусачками — звенья-то здоровенные.Рид присел на корточки и нагнулся, чтобы получше рассмотреть повреждения.— Тот, кто это сделал, был так внимателен, что даже закрыл за собой ворота… Смотри сюда. — Болдуин качнул фонарем на участок цепи, где звенья были перекушены, а затем скреплены чем-то вроде вешалки для пальто. Ворота уже посыпали порошком для снятия отпечатков, один полицейский снимал следы шин. Остальные с фонариками осматривали траву и огораживали место, чтобы утром найти хоть какие-то улики.Осторожно, чтобы не мешать работе, Болдуин повел Рида в лес, вверх по крутому подъему и вниз, к полянке, где были установлены прожекторы дневного света, эксперты тщательно исследовали почву, брали образцы, снимали все на видео, цифровые фотоаппараты и поляроиды. Холодный ветер забрался Риду под куртку, в воздухе пахло дождем, но не только. Чем-то безымянным. Чем-то темным. Злым. Он чувствовал это. Как и на многих местах преступлений. Болдуин свернул в рощицу тонких деревьев и вышел на полянку. Они прошли мимо мертвого оленя, осветив фонарем его невидящие глаза. Внутренности вывалились на землю, темная кровь вытекла на траву и запеклась. Рид представил, как любители падали скрываются в темном лесу. И выжидают.Болдуин подошел к неглубокой могиле. У Рида внутри все сжалось, когда он заметил землю, набросанную вокруг гроба из розового дерева и меди. Дерево почернело и пошло пятнами, металл потускнел, крышка гроба лежала под зловещим неестественным светом прожекторов, стоящих рядом на штативах. Рид весь подобрался и шагнул ближе.— Господи! — воскликнул он тихо и тонко, а слово прозвучало, как молитва. Он глубоко вдохнул. — Почему, черт возьми, ты не сказал, что этот ублюдок запихал ее туда живой? — Его распирал гнев. — Кто, боже мой…В потемневший ящик, обитый атласом, были втиснуты два тела, одно из которых почти скрывало другое. Запах смерти, разлагающейся плоти был невыносим. Яркие огни фонарей казались в этом темном лесу жутковатыми и неуместными; они освещали страшную картину. Морщась от вони, Рид подошел ближе. Сверху лежало тело обнаженной женщины, кожа была синюшно-белой, царапины обескровили лицо, руки и ноги — было очевидно, что она пыталась вырваться из могилы.Господь всемогущий, ее похоронили заживо.Он старался не думать о ее страданиях, пока не обратил внимания на лицо.О господи, нет… это невозможно. Его чуть не вырвало, когда под синяками разглядел прекрасные тонкие черты, руки с содранными наманикюренными ногтями, открытые, полные ужаса мертвые глаза Барбары Джин Маркс.— Твою мать, — пробормотал он, отвернувшись, чтобы глотнуть свежего воздуха. Бобби? Нет…Но когда он снова взглянул на этот ужас, то убедился, что это она. Длинные голые ноги в кровоподтеках, идеальные груди распластались на ребрах, а сама она, полностью раздетая, лежача на чьих-то останках. Было ясно, что умерла она недавно, может быть, меньше суток назад. Кровь текла у нее из ушей, пальцы скрючились, словно кровавые когти. Должно быть, смерть наступила, когда она все еще пыталась выкарабкаться на свободу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118