Даже самые яркие эротические фантазии, которые посещали иногда Молли за долгие годы вынужденного воздержания – ведь нельзя же назвать полноценной близостью те физические контакты, которые бывали у нее с Остином прежде, – не могли сравниться с тем, что она сейчас испытывала. Она чувствовала себя раскрепощенной, свободной от всего того, что снедало ее душу, казалось, целую вечность. Да что там свободной! Она не просто наслаждалась, она как будто парила по небу. Вокруг нее мигали россыпи звезд и светила луна, рассылая свои серебристые лучи по черному бархатному небу.
– Тебе не больно? – хрипловатым от страсти голосом спросил ее Остин, из чего она заключила, что, выплескивая свою физическую радость наружу, не смогла удержаться от крика.
«Больно»? Как сказать. В самом деле, больно ей сейчас или нет?
Нет, если она и испытывает боль, то это лишь составная часть того острого, пронизывающего ощущения, которое в эту минуту завладело всем ее существом.
Хотя Остин заполнял ее целиком, а его движения внутри ее тела доставляли ей массу удовольствия, чего-то ей все-таки не хватало. Но вот чего?..
– Остин… Я хочу… – едва слышно проговорила она, выгибая спину и крепче охватывая мужа ногами.
– Что?.. – горячо выдохнул он ей в ухо, поддерживая ее за плечи, чтобы она не соскользнула с качелей. – Что ты хочешь?
Ощутив, что она приближается к некоему контрапункту в их с Остином сближении, она задыхающимся голосом произнесла:
– Я хочу… я хочу… тебя!
Может быть, она и сама не отдавала отчета в своих словах. Она говорила первое, что пришло ей в голову. Тем не менее слова «я тебя хочу» были произнесены.
Она почувствовала, как при этих словах его сильное тело напряглось и содрогнулось. С еще большим неистовством Остин принялся двигаться вперед-назад в ее лоне. В следующую минуту он, обхватив ее с силой руками за плечи, неожиданно замер, словно обратившись в соляной столп. Между тем его мужская снасть, подрагивая от спазмов наслаждения, посылала внутри ее тела частые импульсы, которые, подобно электрическим разрядам, непрестанно возбуждали и тревожили ту глубинную часть ее лона, где затаилась матка.
И нижняя часть лона, и матка отозвались на эти импульсы выбросом энергии невиданной силы, вызвав во всем существе Молли сходное с шоком потрясение. Это было подобие взрыва, которое на несколько бесконечно растянутых во времени мгновений уничтожило в сознании Молли всякое представление о реальности и заставило ее тело вновь и вновь содрогаться от сладостной дрожи.
Качели замерли, а руки Остина, казалось, навечно прикипели к ее плечам. Она полулежала на деревянном сиденье, опираясь спиной о широкую грудь мужа.
Ей казалось, что прежде у нее никогда не было близости с мужем, и то, что произошло между ними сейчас, было их первым соитием, в котором все для нее было новым и упоительным.
Он отвел влажные волосы у нее со лба.
– Молли?..
В его голосе слышалось беспокойство, но она была слишком утомлена, чтобы произнести хоть слово.
– Молли?.. – Чтобы добиться от жены ответа, он даже слегка встряхнул ее за плечи. – Ты как… Как ты себя чувствуешь?
Она ничего не ответила, только улыбнулась – благодарно и светло. Не сразу до Молли дошло, что только что, впервые в своей жизни, она испытала оргазм.
Когда она решила наконец отстраниться от Остина и подняться на ноги, колени у нее предательски подогнулись и она чуть не упала.
Теперь Остин по-настоящему осознал, почему французы называют акт любви между мужчиной и женщиной «маленькой смертью».
Ноги не держали его, и, сделав шаг по направлению к дому, он опустился на землю, он лег на спину, устремив взгляд в звездное небо.
Молли опустилась рядом с ним на траву.
– Остин, с тобой все в порядке? – обеспокоенно спросила она, положив руку ему на грудь.
– Да, – ответил Остин одними губами.
На самом деле он не знал, так ли это. Руки и ноги у него дрожали, а сердце колотилось так, что, казалось, оно готово выпрыгнуть из грудной клетки. Никакой боли, однако, Остин не чувствовал и особого дискомфорта от своего состояния не испытывал.
Поэтому он продолжал спокойно лежать на земле, подложив руку под голову и все так же всматриваясь в звездное небо. Поднялся легкий ветерок, который приятно освежал его разгоряченное лицо и тело.
Молли прилегла с ним рядом, и он мог, если бы захотел, на нее посмотреть. Но он лежал без движения, не поворачивая в ее сторону головы.
Вообще-то ему очень хотелось повернуться к ней и сжать ее в объятиях, но у них с Молли за долгие годы семейной жизни взаимные нежные прикосновения как-то не практиковались. С другой стороны, в прошлом они никогда с такой страстью любовью не занимались.
Он подумал, что настал момент, когда к жене нужно отнестись с особым тактом и деликатностью и, разговаривая с ней, подбирать верные, идущие от сердца слова.
– Как ты думаешь… – начал он, потом замолчал и нервно сглотнул.
Она ждала продолжения. Остин почувствовал это и заговорил снова:
– Как ты думаешь… рыбы испытывают жажду?
– Что такое?
Сначала Молли показалось, что она неправильно его поняла. Но его вопрос был настолько неожиданным и неуместным, что она хихикнула. Вот это хорошо. Это то, что нужно. Смех куда лучше слез. Если бы она сейчас заплакала, ему оставалось бы только выкопать себе могилу и похоронить себя заживо.
– Я о рыбах… Испытывают они жажду… как ты думаешь? Особенно… те, что живут в океане. Кругом столько соленой воды…
– Ничего определенного сказать тебе не могу, – едва сдерживая смех, сказала она.
Небо прорезал огненный зигзаг, а потом до их слуха донеслось приглушенное, басовитое рокотание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94