— Прямо сейчас и постираем. Пойдем. Снимай рубашку.
Им пришлось сбегать в магазин, купить разрекламированный порошок. Когда они вернулись домой, уже смеркалось.
Дома на автоответчике мигал огонек.
Звонила Клео, выражала недоумение, почему Дэниэл не заехал за ней. Они же собирались поехать за собакой?
— Она забирает Вестника? — Новая волна паники всколыхнулась в Бью, взбудоражив его и так уже смятенную душу.
Дэниэл присыпал порошком пятно на рубашке, гадая, выведется ли оно, страдая, что придется сообщать Бью дурные вести.
— Ну да, хотел тебе еще раньше сказать, да потом забыл из-за всей этой кутерьмы с рубашкой.
Он снова занялся пятном, стараясь не смотреть на брата.
Бью с Вестником последовали за ним в прачечную. Там Дэниэл переступил через горку грязного белья, кинул рубашку в стиральную машину, добавил жидкого мыла и включил машину, с грохотом захлопнув крышку.
Все получилось в точности так, как он опасался, — Бью полюбил собаку. Только случилось это гораздо быстрее, чем ожидал Дэниэл. Он повернулся к брату, полный решимости объяснить как-нибудь помягче, что Бью не может оставить собаку у себя, но слова застряли у него в горле.
Брат плакал.
В эту самую минуту кто-то постучался в парадную дверь.
15
Клео постучалась снова, потом, отступив, сунула в рот пластиковую соломинку, допивая последние капли ванильного молочного коктейля, купленного в «Приятном аппетите».
Наконец дверь открылась. За проволочной дверью стоял, глядя на нее, Дэниэл.
— Еще помнишь меня? — поинтересовалась Клео. — Мы договорились, что ты привезешь меня за собакой.
Он почему-то замялся.
— Ну да, — смущенно согласился Дэниэл. — Но я был немного занят.
— Сюда я дошла пешком, если ты испереживался, как я добралась. А я вижу, ты очень за меня беспокоишься. — Честно говоря, Клео стало совсем уж невмоготу сидеть в номере мотеля.
Так как приглашать ее в дом Дэниэл, похоже, не торопился, она спросила сама:
— А войти-то можно?
Дэниэл толкнул проволочную дверь.
— Конечно. — Тон его был при этом каким-то очень неуверенным.
Клео шагнула в прохладную приветливую комнату.
— Где Вестник?
Из глубины дома, откуда-то со стороны кухни, доносился шум работающей стиральной машины. Такой домашний. Такой уютный.
Дэниэл скрестил руки на груди.
— Послушай… э-э… насчет твоего пса.
Из ее онемевших пальцев, глухо стукнувшись об пол, выпал пустой бумажный стаканчик.
— О господи! Что-то случилось? Его сбила машина?
— Да нет, ну что ты! — заторопился Дэниэл. — С ним полный порядок. Ну просто, понимаешь, Бью так привязался к нему. Всерьез. И я подумал — а может, ты продашь нам пса? В конце концов, ты же все равно хотела оставить его здесь. Так какая разница? Еще и получишь за него деньги.
Продать своего пса?
Продать Вестника?!
Она правда была бы не против оставить его у Бью, но только потому, что думала — так будет лучше для всех. Продать его никогда не входило в ее планы.
Забыв про упавший стаканчик, Клео целеустремленно прошагала мимо Дэниэла, горя желанием попасть во двор и забрать собаку. Но, дойдя до проволочной двери, замерла.
В полумраке, за освещенным кружком света, отбрасываемым фонарем, стоял на коленях Бью, обняв Вестника. И плакал. Мужчина с уже поседевшими висками обнимал собаку и рыдал навзрыд.
Ей вообще не следовало заходить к ним. Все с самого начала пошло не так.
— Я продам вам собаку.
Слова слетели с ее губ, не успела Клео и сообразить, что такое она говорит. Зачем она это сказала? Она бы и так отдала Вестника Бью, даром. Но ни за что, ни за что она не хочет продавать его.
Не давая Клео времени, чтобы передумать, Дэниэл очутился перед ней и, отодвинув дверь, выскочил во двор.
— Бью! — чуть не бегом направился он к брату. — Хорошие новости! Ты можешь оставить пса у себя.
Бью поднял глаза и сказал что-то, чего Клео не расслышала.
Дэниэл кивнул.
Бью расцвел сияющей улыбкой. Ослепительной. Он вскочил на ноги. Вестник прыгал вокруг него, возбужденно лая.
Горло Клео сжалось, слезы так и душили ее.
Неуклюже попятившись, она отступила, повернулась и прошла через гостиную к парадной двери. Слепо нашарила ручку и оказалась на крыльце, с трудом держась на ногах. Вспоминая, как Дэниэл помчался за ней в тот раз, она торопливо спустилась по ступенькам. Но вместо того, чтобы идти по тротуару, нырнула, перебежав дорогу, в спасительную темноту между домами.
Клео бежала, сама не зная куда. Мимо домов, отбрасывающих теплый свет, мимо лающих собак, через задние дворы и газоны, пока наконец у нее не закололо в боку и не заныли легкие. Она остановилась, перевела дух. Прижав ладонь к боку, медленно побрела дальше.
В мотель возвращаться она не могла. Только не сейчас.
Клео шагала и шагала, не разбирая дороги, пока не очутилась на старом кладбище. Железная калитка была распахнута настежь. Клео восприняла это как приглашение и скоро уже пробиралась между заросшими травой могильными плитами. Постепенно дыхание ее выровнялось. Она присела на траву, тишина окружила ее, отделяя от остального мира. Клео легла, вдыхая запах земли.
В мирном покое кладбища она скоро задремала…
Рядом с ней лежал Дэниэл Синклер. Он нежно обнял ее, прижался губами к ее рту. Каким-то образом одежда их исчезла, и его тело касалось ее: жаркая кожа к жаркой коже. Он вошел в нее уверенно и властно: мужчина, полностью владеющий собой. «Давай же кончим, — сказал он, хотя губы его не двигались. — Давай кончим!»
Ее тело было послушной игрушкой в его руках. Она почувствовала, что кончает, распадается на части, а Дэниэл продолжал улыбаться ей, уверенно и хладнокровно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71