Как ребенок, которого незаслуженно отругали.— Я не хотел причинить зло твоей собаке. Звери ни в чем не виноваты. Просто думал немного напугать тебя. Чтобы держала ухо востро… — Он вдруг неприятно ощерился. — А тот коп, он тебе не друг. Единственно, чего хочет, — владеть тобой. И он плохой детектив. А если хороший, почему не поймал меня до сих пор?..Сейчас на его лице было написано самодовольство. Удовлетворение.Я поднялась с тахты.— Где у тебя умывальник, Гордон?Я подумала: может, там есть окно, через которое смогу удрать? Но сначала нужно узнать, где Марла. Здесь, в доме? И жива ли она? Почему у него кровь на рубашке? Или это краска?Он тоже встал, взял меня за руку:— Пойдем покажу.Туалет был в холле — небольшое помещение без окна, с умывальником и душем.Я начала закрывать дверь и поняла: он хочет остаться за ней, чтобы охранять меня.— Гордон, — сказала я, — у меня с утра не было во рту ни крошки. Можешь дать мне поесть?Он удовлетворенно улыбнулся, поняв, что я не собираюсь уходить.— Конечно, Кьяра. Сделаю тебе сандвич.Я закрыла дверь, прислонилась к ней. Итак, он любит меня, как свою покойную сестру, и готов убить все человечество, охраняя меня. И конечно, никуда не отпустит теперь по доброй воле. А когда мне придут на помощь, то неизвестно, что он может вытворить. Все, что угодно. Я спустила воду в унитазе, открыла кран в умывальнике. Потом отворила дверцы висячего шкафчика. Там было полно лекарств — в пузырьках, коробках, пачках. Прозак, тразодон, велбутрин, ремерон, глозарил… Некоторые я видела и на полках у Рей-дин. Соседка не очень-то любила их принимать. Гордон, наверное, тоже. Судя по датам на упаковках.— Кьяра! — услышала я его голос.— Иду, — ответила я, с безнадежностью сознавая, что ничего не могу придумать.Остается единственная надежда, с грустной иронией подумала я, на мое личное оружие. Нет, не огнестрельное, к нему, я уже говорила, у меня устойчивый страх. Но как-, то мне подарили небольшой выдвижной нож и я стала его иногда брать с собой по ночам: нужна ведь какая-то защита, хотя бы просто от пьяных или от хулиганов, когда возвращаюсь на рассвете из клуба. Я даже придумала, где его прятать: пришила специальный кармашек к лифчику. Конечно, не к тому, в котором выступаю.Сандвич и чашка чая уже ожидали меня на столе.— Ух, спасибо, — сказала я. — А нет у тебя, случайно, чего-нибудь солененького? Пикули, например?— Сейчас погляжу в кладовке.Он вышел из комнаты, а я сразу же вытащила из лифчика нож и спрятала в сжатой ладони левой руки, которую постаралась втянуть в рукав блузки. Потом осмелилась открыть еще одну дверь и посмотреть, что за ней. Там была спальня: покосившаяся кровать, разбросанная по стульям и на полу одежда, грязное белье. В комнате пахло гниением… и кровью. Или у меня разыгралось воображение? Немудрено.В этой комнате тоже была еще одна дверь. Куда она ведет? Во двор? Или в какой-нибудь чулан? Я повернула ручку. Дверь была заперта. Взглянула на часы. Скоро здесь будут мои спутники и полиция. Что они найдут?.. Сколько трупов?.. И где Марла? Она давно дала бы о себе знать, если бы вырвалась отсюда. Или если здесь… и жива.— Марла, — прошептала я, прислоняясь к двери. — Ты здесь?Никто не ответил, но мне показалось, что оттуда раздался какой-то приглушенный звук или стон.— Это Кьяра, — опять шепнула я. — Держись, если это ты.Я повернулась на шарканье шагов. Сзади меня стоял Гордон с тарелкой в одной руке и пистолетом в другой.— О, Кьяра, — горестно вздохнул он. — Зачем ты так? Не нужно было этого делать. — Тарелка упала из его руки и разбилась на кусочки. — Ты ведь понимаешь, я не могу позволить тебе уйти. Теперь ты принадлежишь мне. Мы уйдем отсюда только вместе и никогда не вернемся.Он медленно, словно нехотя, приблизился ко мне, схватил за руку, толкнул на кровать.— Мы будем всегда принадлежать друг другу, — ласково сказал он и поднес пистолет к моей голове.— Гордон, нет! Подожди… — Я старалась, чтобы голос не выдал охватившей меня паники. — Мы еще не закончили… здесь…Он внимательно слушал.— Здесь… — повторила я. — На земле. Есть вещи, которые можно сделать только здесь, а не… не в вечности.Я осмелилась подняться, вплотную подойти к нему, посмотреть в лицо, не обращая внимания на пистолет.— Гордон, ты не можешь убить меня. Ты ведь не сделал бы этого с Лори. — Я готова была говорить что угодно, цепляясь за соломинку, чтобы дождаться помощи… дожить до той минуты, когда она придет. — Поговори со мной еще немного, Гордон, — прошептала я, решившись еще на один шаг.Его глаза моргнули, когда я начала расстегивать ворот блузки. Я делала это одной рукой — во второй был нож, — и мне было неудобно.— Помоги, Гордон.Я придвинулась совсем впритык. То, что я держала палец на кнопке, высвобождавшей лезвие, немного ободряло меня.Его руки задрожали, оружие в них тоже. Он медленно поднял свободную руку, коснулся моей груди.— Я хочу, чтобы ты был со мной, Гордон, — прошептала я. — Только опусти пистолет.— Не сейчас, — ответил он, присев на кровать и не сводя глаз с моей груди.Я окончательно расстегнула блузку, стащила лифчик. Потом снова подошла к нему, протиснулась между его коленями. Он тяжело дышал, но не расставался с пистолетом.— Обними меня, Гордон, — попросила я. — Прикоснись к моей груди. Положи на нее голову, как на грудь матери… сестры.Он был мерзок, противен, и было безумно жаль его. Я прижала его лицо к моей груди правой рукой, левой нажала на кнопку ножа, ощутила его острое, как бритва, лезвие у себя на ладони. Я не знала, что делать дальше, как обезоружить его; попыталась опрокинуть на постель, и в эти минуты до нас донесся отдаленный вой полицейских сирен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78