Я бы сказала, даже растерянным. И на стакан с вином, стоявший перед ним, смотрел так, словно хотел обвинить его в своих бедах.— Будьте бдительны, игроки, — проговорила я уже от двери. — Неизвестно, что надумает мистер Коццоне, когда его выпустят.Фрэнсис только хмыкнул, а Рейдин подняла глаза от карт и сказала, кивая на угол возле двери, где стояла ее короткостволка:— Мое оружие всегда на страже. Фламандцы ведь тоже не дремлют.— У меня роджер, — объявила Пат.— Господи! — воскликнул в сердцах Фрэнсис. — Что за карты!Моего ухода они не заметили. * * * Винсента Гамбуццо я увидела сразу, как вошла в клуб через заднюю дверь. Шеф стоял там, нервно двигая челюстями, в огромных солнечных очках отражались огни нашего закулисья.— Слава Богу, ты пришла, — начал он жаловаться. — Теперь будет хоть немного легче. У нас стало опаснее, чем в джунглях, Кьяра. Клиентов — раз-два и обчелся, народ бежит от нашего клуба как от чумы. Девушки боятся работать, после того как двух застрелили. Без Марлы и без тебя у нас не стало настоящего шоу. Я связался кое с кем, чтобы прислали хотя бы еще одну из гастролерш, но они не очень обещают. Кроме того, агенты запрашивают такие комиссионные — обалдеешь! Хорошо бы ты уговорила наших девушек не убегать с корабля. Ты ведь, надеюсь, тоже заинтересована в нашем бизнесе. Или нет?Вот так: ни тебе “пожалуйста”, “попробуй”, “буду благодарен”… Просто — давай уговори, ты заинтересована.Конечно, заинтересована и могла бы, возможно, кое-кого из девушек уломать легче, чем он, но все-таки когда наконец этот хмырь научится нормально разговаривать с людьми? Уверена, тогда и дела пошли бы лучше!— Марла в тюрьме? — спросила я.— Нет, насколько я знаю. Никому не известно, где она кантуется… Ты не хочешь подойти к входной двери и постоять немного? Может, это привлечет публику? Сделай, пожалуйста.Чудеса: дождалась столь редкого от него слова.Ворвался режиссер, ему зачем-то понадобился Винсент, а я отправилась к главному входу посмотреть, так ли все плохо, как сказал босс. Было еще рановато для съезда гостей, они начинают обычно валом валить после девяти, но я надеялась, что и сейчас кое-кто появится. Во-первых, новички, которые еще ни о чем не наслышаны; во-вторых, просто любопытные — после того как узнали о том, что у нас произошло; ну и потом вездесущие журналисты.Гордон был на месте у дверей, продавал входные билеты и односложно отвечал на многочисленные вопросы. Он был бледен и напряжен, глаза ввалились. Переживает случившееся или, может быть, сам каким-то боком замешан?Он улыбнулся, увидев меня, и тоже сразу начал жаловаться.— Гамбуццо заставляет работать без отдыха. Вчера — всю ночь. А у меня желудок болит мочи нет.— Что с тобой?— Язва… Сегодня тоже до утра буду. Может, позавтракаешь со мной потом? Поболтаем… — Он просительно смотрел на меня.— Посмотрим, как пройдет ночь, — сказала я. — Я еще не совсем здорова, и ко мне приехал брат.Я вошла в помещение клуба, прошла мимо Бруно, который мне довольно весело подмигнул, приблизилась к бару, где сгрудились официантки, лица у всех были нервные, неприветливые.Только один человек на этом фоне выглядел абсолютно таким, как всегда, — таким же скудоумным и малоприятным. Это был, разумеется, Рикки Растяжка. Как ни в чем не бывало ущипнул меня за бок и заорал:— Кьяра! Ты опять с нами!Я раздраженно обернулась к нему, раздосадованная собственной злостью: ведь говорят же — “на обиженных Богом не обижаются”.— Еще раз попробуешь, — прошипела я, — проткну каблуком другой палец! Или какое-нибудь еще место, более важное для тебя.Рик непроизвольно отдернул ногу и неловко рассмеялся.— Я ведь по дружбе, — сказал он.Ей-богу, иногда он может быть даже трогательным. Наверное, убийцы и маньяки тоже могут… Брр!..— Скажи лучше, — я понизила голос, — где сейчас Марла?— Мой рот запечатан, — ответил он.— Рик, будет хуже, если его распечатают другие, а не я! Он не выказал никакого испуга.— Дорогуша, да я знать не знаю. Она и мне ничего не сказала.— Тебе известно, что у полиции ордер на ее арест? Он утвердительно кивнул и поглядел на меня с хитрой усмешкой.— Конечно. И после этого ты думаешь, мы с Марлой будем доверять тебе? Ведь это твой дружок-коп постарался.— Не вали с больной головы на здоровую, парень! Это ты готов предать Марлу ради любой юбки, хотя увиваешься за ней и на каждом шагу клянешься в своих дурацких чувствах! Я никогда не говорила ей, что она мне нравится, а, наоборот, высказывала в лицо то, что думаю. Но никогда не предам ее. Хотя бы потому, что мы в одной упряжке. А для тебя это раз плюнуть!И опять в лице Рика мелькнуло что-то детски беспомощное, когда он сказал:— Я и сам мучаюсь оттого, что хочу всех женщин перетрахать. Честно. Сам не знаю, что делать. Хочу к психарю обратиться.— Обратись. Он тебе выпишет таблетки, чтобы поумнеть. Если такие есть.— Не говори так, Къяра. Ты вот не читала книжку “О мужчинах, которые не умеют любить”. Там все про меня написано. Я сейчас изучаю эту штуковину, когда есть время.— Лучше почитай книжку “О женщинах, которые не хотят иметь дело с круглыми идиотами”, — проворчала я.И ушла. Ну как с таким можно иметь дело?Наша гримерная-костюмерная была почти пуста. Если не считать нескольких девушек, которые не танцуют, а работают в обнимку с шестом, и которым так нужны деньги, что они забывают об угрозе для жизни. Возможно, они из тех, кто привязался к наркоте, или у них парни такие. Я в свое время советовала Винсенту избавиться от таких, кто только раздеваться умеет, но он не слушал моих советов, говорил, их легче найти, чем настоящих танцовщиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78