Она тронулась с места, сделала шаг вперед. Здесь ощущался какой-то поток воздуха, какой-то легкий ветерок, который она проклинала, потому что каждый едва ощутимый порыв обжигал ее задубевшую кожу. Шагнула еще и еще – да, похоже проход действительно есть. Несколькими секундами позже нащупала угол стены – корявый, шершавый, необработанный… Местами рука натыкалась на кусочки примерзшего льда. И в самом деле, будто огромная морозильная камера. Девочка Инна пошла на обед – девочку Инну сожрал людоед. Только людоед – это не какая-нибудь жирная тварь, заросшая волосами. Нет, людоед – это все подземелье, все целиком, вместе с его безумными обитателями, вместе с дверями и ключами… А еще, вроде, были какие-то пропасти. Что за пропасти? И почему вообще крокодилы?
Инна поняла, что падает. Черт, и правда, совсем никаких сил нет!
Ужасно, ужасно… Она опустилась на четвереньки. Оглянулась назад: теперь там был такой же непроглядный мрак, как и спереди. Но это не имело значения: она ведь не собирается возвращаться! Уже не шла – скорее, ползла вперед, таща за собой ставший неимоверно тяжелым "дипломат".
Суставы не слушались, не хотели сгибаться и разгибаться – сами уже заледенели окончательно; левая рука не ощущалась вовсе. Еще чуть-чуть, подумала, и я превращусь всего лишь в деталь местного интерьера… Усмехнулась горько: не захотела стать резиновой куклой – вот тебе наказание: будешь ледяной. Но я же должна! – почти закричала тут же.
Ведь если я прошла уже столько, то теперь я должна, я просто обязана… Потому что безвыходных положений не бывает, потому что выход должен быть – он есть, он всегда есть, ведь правда? Правда?
Инна поднесла пальцы ко рту, подула на них. Воздух во рту, хотя бы он должен быть теплым! – но нет, и в нем почти не сохранилось тепла, дыхание тоже стало ледяным. Она вся обледенела, вся, снаружи и внутри. Эх ты, сказала себе, снежная королева – хотя нет, наверное, пока еще только ледяная принцесса… Не могла уже ни смеяться, ни плакать – все звуки застревали в горле, а глаза будто промерзли насквозь – будет странно, если они потом еще смогут что-то видеть. Снова зацепилась непослушными пальцами за ручку чемоданчика, толкнула вперед, пододвинула ногу с ободранной до крови коленкой. Нет, я смогу, я должна!
Неожиданно вспыхнувший свет испугал ее. Инна моргнула несколько раз, зажмурилась. Чуть разжала веки, оставив только узкие щелочки: перед ней было что-то черное, что-то очень знакомое… Подняла взгляд: конечно же, это дверь. Привычная уже, не один раз виденная черная дверь, а на ней, естественно, номер… она посмотрела еще выше и наткнулась на четыре желтоватых, чуть обтершихся цифры: "0000". Над ними большими красными буквами горело: "EXIT".
У Инны даже не было сил радоваться. Подумала спокойно, равнодушно: ну вот и он, я же знала, что он все-таки есть, а вы все говорили… Потом, опираясь на стену, заставила себя подняться на ноги. Глаза не отрывались от четырех нулей. Эх вы, нолики, да вы без палочки… А и в самом деле: где же палочка, единичка, она ведь должна быть! Тогда все было бы правильно: десять тысяч в дипломате и десять тысяч на двери, все сошлось бы один к одному – а так выходит, будто чего-то не хватает.
Инна не утруждала себя решением загадки, которую сама же и придумала. Толкнула дверь от себя – и та распахнулась сразу, будто ждала этого уже давно. В глаза ударил еще более яркий свет. О боже! – это был не искусственный, нет – настоящий дневной свет, она уже почти успела забыть, как он выглядит, но вот же он! И настоящее голубое небо… И настоящие белые облака… Солнца отсюда не видно – но, конечно, оно тоже где-то там, она уже чувствует, как ее согревают его невидимые пока лучи… Она стояла завороженная, не шевелилась и плакала, хотя ни единой слезинки не выкатилось из глаз. Наконец решилась подойти ближе. Комнатка была небольшой, всего метра три: две голых черных стены и проем впереди, открывавший вид на небеса. Инна встала на самый край, с опаской глянула вниз. Земли не было, или же она находилась где-то очень-очень далеко – только искрящаяся голубизна и горы снежных облаков. Это же надо такое придумать: спускаться в самую что ни на есть твердь земли – и оказаться на небесах! Инна улыбнулась: ее догадка оказалась верной. Если бы она поменьше слушала всяких ненормальных типов – возможно, добралась бы сюда гораздо раньше. Но как это все-таки прекрасно!
Здесь должен быть парашют, подумала Инна. Конечно же, должен быть парашют. Сейчас я его надену, прихвачу чемоданчик и спрыгну вниз.
Правда, я никогда в жизни не прыгала с парашютом – но за последнее время мне уже столько пришлось сделать такого, чего я не делала никогда в жизни, что это кажется такой мелочью… Она огляделась вокруг, но ничего не увидела. Совершенно пустые стены, и даже ни намека, что здесь может быть какой-то парашют. Так где же он, черт возьми? Ага, решила Инна, наверное, он с той стороны. Конечно же – она ясно представила, как сумка с парашютом тихонько себе висела в уголке возле двери, а она ее даже и не заметила. Затем она уже дергала дверь… вот только та и не думала открываться. Ну давай же, проклятая! – закричала мысленно, давай, откройся, мне же нужен этот чертов парашют!
Некоторое время Инна продолжала сотрясать дверь. Вдруг замерла, повернулась, посмотрела на мир округлившимися глазами. И поняла с ужасающе безоговорочной, окончательной ясностью: нет там никакого парашюта. На там, ни здесь. Нет, и никогда не было. Да, пожалуй, и не могло быть в принципе.
Она захохотала. Сначала тихо, несмело; замерзшее горло медленно, но постепенно приходило в себя и восстанавливало свою способность порождать звуки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42