Почти выкрикнула:
– Гарольд, я же не хочу тебя убивать! Я правда совсем не хочу тебя убивать!
– Но вам совсем не нужно этого делать, принцесса.
Он подошел еще ближе. Нет, подумала Инна, не могу. Он не прав – я должна это сделать, я, черт возьми, просто обязана это сделать! – но я не могу. Ну что тут такого – всего-то придавить пальцем этот рычажок? Нет, не могу. Не могу, не могу, не могу!..
Она повела головой – в глазах промелькнула вереница резиновых кукол. Это сразу придало ей решимости:
– Что стало с ними? – и продолжила истерично: – Что ты сделал с ними, ты, сволочь?!
Гарольд не отвечал. Она всмотрелась в него, в это холеное мушкетерское лицо, слишком красивое, почти ее идеал, мужчина ее мечты, такие бывают только в кино… Теперь она могла видеть его глаза… глаза, полные преданности… готовности служить… желающие ей добра… Ничего другого, ни в коем случае – только добра… Невозможно…
Вдруг Инна опомнилась; поняла, что уже несколько секунд жмет на спусковой крючок – а тот не нажимается, не щелкает, даже ничуть не шевелится, будто застрял, как когда-то ключ. Да что же это, господи боже! Неужели я до такой степени феноменально, патологически невезучая?
Гарольд, казалось, ждал чего-то – не приближался больше, но и не отходил назад. Что же делать, черт, что же делать?! Она постаралась собраться с мыслями… Юная Инночка, а ты пистолет с предохранителя снимать не пробовала? Тебя этому не учили, да?! Так лазить по подземельям тебя тоже не учили, чего ж ты, дуреха, полезла?! Она нашарила большим пальцем рычаг, оттянула на себя, почувствовала: зафиксировался. Это были уже просто механические действия: отодвинуть сюда, направить туда, нажать тут… Совсем не сложно, ничего сложного: нажать тут…
Пистолет громыхнул – она вздрогнула от отдачи, едва не упала.
Спросила себя: неужели я все-таки это сделала? Гарольд дернулся, но по-прежнему стоял; схватился за левое предплечье, пробормотал полушепотом:
– О, принцесса…
Ее будто обожгло. Не убила, нет, только ранила… Хорошо это или плохо? Инна никак не могла сообразить, мысли не хотели выстраиваться в привычную логическую цепочку. Она оборвала эту цепочку в зародыше, левой рукой подхватила "дипломат" – и будто попала под высокое напряжение: ой, нет, больно, не смогу! Стиснула зубы, перекинула в левую пистолет, чемоданчик взяла правой… Некогда, некогда! – Гарольд стоял между ней и дверью, напрямик бежать нельзя – Инна вскочила и рванулась к стене, с первого же шага едва не запуталась в юбке… Ну нет уж! – черт, неудобно, вот бы ей сейчас ее джинсы, но что толку рассуждать, их ведь выкинули, выкинули вместе с сумочкой, вместе со связкой, ну, правда, теперь у нее есть новая связка… Че-е-ерт! Ключи остались сзади, где она подобрала чемодан – но сейчас некогда, потому что сначала надо убежать, а только потом – все остальное…
Инна была уже у двери, когда он схватил ее за руку. Она вскрикнула, сжала пистолет еще сильнее, превозмогая боль; потом выпустила "дипломат". Обернулась – и замерла: они глядели друг другу глаза в глаза. Ну где же в нем хоть какая-нибудь злоба, хоть какое-нибудь коварство, подлость, хитрость – где все это? Где, где? Спокойствие, как у Славика – и одновременно совсем не такое: у того было просто спокойствие, без всяких намеков: вот он я, у меня все хорошо, и я не жду от жизни никакого подвоха. А у этого – холодная уверенность, равнодушие, примерно как…
– Ты не можешь уйти, Инна, – сказал Гарольд.
…в последние секунды перед смертью, додумала она мысль. Затем каким-то чужим, машинальным движением перехватила пистолет правой рукой, подняла ее, на ходу разворачивая оружие, и врезала графу между глаз. Он рухнул, как стоял, на месте, все еще держа ее чуть повыше локтя; всей тяжестью своего тела повлек за собой. Инна пошатнулась, вскрикнула; врезала рукоятью по пальцам. Те разжались немедленно. Она подхватилась, потянулась за "дипломатом" – на Гарольда боялась взглянуть, только бы на глаза не попалась его рана, рана, которую она ему нанесла… Быстрее, черт возьми! Нащупала чемоданчик, подтащила к себе – и в следующую секунду была уже за дверью.
Оглядываться не стала. Тут же кинулась вниз – и сразу одернула себя: спокойнее, девочка, спокойнее. Это тебе не ровное место, это лестница: чуть запутаешься, споткнешься – а обе руки заняты, вот и все, и больше тебе не нужен будет никакой выход… Сбавила темп – но все же шла быстро, как могла, чтобы только не путаться в одежде. Скоро миновала дверь в коридор замка – даже и не подумала остановиться, спускалась ниже. Эта лестница не просто так, твердила про себя. Если наверху я нашла эти проклятые десять тысяч – так и внизу тоже что-то должно быть! Там и правда замаячил просвет. Инна спустилась еще: вот опять белая дверца, почти такая же, как была выше. Куда она ведет – тоже в какую-то часть замка, или…
В двери стояла девушка в тонкой, почти прозрачной накидке; наверное, только что сюда вошла. Светленькая, короткостриженная, миниатюрная, совсем еще подросток – максимум лет шестнадцати… где же она ее видела? Ах да: не иначе как одна из тех, что мыли ее и приводили в порядок. Точно, из них. Девчушка подняла глаза:
– Принцесса? Почему вы здесь? Пойдемте, я вас…
– Нет! – зло отрубила Инна.
Та заморгала – растерялась и не знала, что теперь делать. Беглянка вдруг остановилась, поставила "дипломат". А что, если… Подошла ближе к служанке и спросила резко:
– А ты? Что-нибудь знаешь про выход?
– Нет никакого выхода, – пропищала девчушка.
– Что ты сказала? – ее будто пригвоздило к земле. – Повтори!
– Нет никакого выхода, – пробормотала та, уткнувшись в пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42