Иначе вас ждет в лучшем случае саботаж, а в худшем — гражданская война. Это же азы.
— Ай, как все просто, на уровне «азей». А общество-то как раз расколото. Уступишь одним — получишь удар от других.
— Вот это верно. Но сегодня, насколько я пониманию, все будет как раз наоборот. Хуарес — ваш шанс выиграть время.
— Да? Ну, его еще нужно уговорить. И потом, он много запросит.
— А если он запросит как раз то, что нужно? Вы помните, как это происходило у нас в стране. Направление ресурсов на переквалификацию и наукограды, программа пространственного разведения интересов...
— Легко сказать. Вообще, все это очень абстрактно. Понятно, что вы можете сейчас излагать мне опыт вашей страны, креативного социализма, советской демократии, корневых структур информалиата и этого невероятного сочетания сразу трех систем власти, вам там хорошо, в России. У вас нет африканцев, у вас есть пространство, чтобы развести интересы с исламистами и в то же время избежать сецессии Сибири.
— Почему же президенты бездействовали, пока Америка еще была великой державой, а потом стали делать глупость за глупостью? — не выдержала Лайза циничного разговора на банальную тему «Почему гибнет Америка?».
Поскольку Артем отделывался общими словами, Сэм решил раскрутить его с помощью ершистой спутницы и не стал отмахиваться от ее наивного вопроса.
— Наши предки создали наиболее мощную государственную систему в мире. Таким же успехом могли бы похвастаться только творцы СССР, но мы переиграли даже их. Впрочем, у них просто раньше проросли те же проблемы, что позже у нас. Понимаете, в такой мощной машине даже водитель является деталью. Он не может справиться с ее инерцией и не должен даже пытаться. Если он хочет вести машину не туда, куда влечет его инерция, это ведет только к разрушению всего механизма. Этот урок СССР мы не поняли. Кстати, Артем, вам вообще повезло, что кризис индустриального общества у вас совпал с кризисом государства. Знаете, у вас было больше возможностей для создания кочек на болоте. Вам было плохо, вы карабкались, восстанавливали ваш Союз. А у нас было все о'кей. Вместо нервных набегов на Восток нужно было просто готовиться к черным дням.
— А ведь Они готовились. Они просчитали ситуацию, — перебил Артем, сделав ударение на местоимение.
— Вы думаете?
— В России об этом писали еще в начале века, когда упали башни.
— Ну, может быть. Вполне возможно, что уже тогда... Во всяком случае, сейчас Они наслаждаются своим всевластием. Разрушение старого — усиление нового. Может быть, не стоит мешать новому? Мне даже жаль, что я не с ними.
— А почему вы не с ними, а с этим глупым президентом? — снова встряла Лайза, которая, как и большинство граждан государства периода упадка, терпеть не могла своего президента.
— Знаешь, девочка, я старомоден. У меня еще сохранилось чувство долга перед этим государством. Я не хочу дожить до его распада. Миллиарды людей не дожили, и я не хочу.
— Но может быть, имеет смысл объяснить ему то, о чём кричат со всех углов: хватит делать глупости!
— Какие «мудрецы» стоят там, на этих углах! И каждый предлагает свое «умное» решение. Все понимают, что глупость — это глупость, когда она уже сделана. И почти никто не задумывается над тем, к каким последствиям привело бы другое решение. Во всяком случае, и это решение тоже объявили бы глупостью.
Артем смотрел на экран. На ступенях конгресса он разглядел Челку, которая была готова сражаться за революцию. Жаль, что плодами ее борьбы опять воспользуются те, кому интереснее суть, чем форма происходящего. А почему жаль? Мы циничней, чем она? Но таков уж закон истории: романтики помогают циникам в борьбе с романтичными циниками. Ему так понравился выведенный им закон, что он даже отвлекся от видеоряда.
Лайза продолжала обличать глупость режима, дядюшка Сэм вяло реагировал. Беседа клонилась к закату.
— Знаете, Сэм, — вернулся в разговор Артем. — Глупость все-таки играет роль в ваших неприятностях. Вы делали ставку на имидж, а не на знание. Вы презирали предупреждения ученых, которые не вписывались в публицистический мэйнстрим. Главным вопросом вашей политики десятилетиями был имидж. Виртуальность рушится в столкновении с реальностью, и тогда обнажается ее глупость.
Но тут виртуальность сказала свое слово. Портрет президента вдруг ожил и стал говорить: «Вы хорошо потрудились, Сэм, но это только начало. Зайдите ко мне, пожалуйста. Надо подумать, как расхлебывать всю эту кашу. Может, просто взять конгресс штурмом, спалить его к чертовой матери? Ладно, шучу. У нас тут не Латинская Америка. Кстати, ко мне сейчас придет Хуарес. Так что поспешите».
Они распрощались с дядюшкой Сэмом, поблагодарив друг друга за интересную беседу. Артем еще раз намекнул, что Хуарес — это шанс. Но вот оправдает ли Хуарес его надежды?
Уже стало темнеть, когда Артем и Лайза закрыли за собой дверь гостиничного номера и принялись целоваться.
Артем лежал на огромных размеров кровати в ожидании Лайзы, застрявшей в ванной. Чистая вода стала дорогим удовольствием, и по случаю визита Артема Лайза пользовалась энергоресурсом «Социума» в свое удовольствие. Она даже помыла Масипаса, который теперь распушился и урчал в углу, удивляя Артема своим сходством с романовским Масипасом.
Когда Лайза вышла, Артем встал ей навстречу, чтобы обнять. Вокруг шли последние новости, виртуальные фигуры носились, спасая Америку каждая на свой лад.
— Выключай их, Тема, так я чувствовать себя нудистка среди толпа бюргеров.
— Погоди. Сейчас будут новости, которых я жду. Вот.
«Глава католической лиги Бенито Хуарес назначен главой администрации президента».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127