— Об этом-то я слышал, но этот…
— Чем он тебя не устраивает?
— Да я помочусь ему на голову, а он и не мяукнет.
— Что ты предлагаешь?
— Надо как следует дать ему под зад, чтобы разъярить.
— Делай. Я куплю себе другого.
— Но, сэр! — вмешался Ефан. — Этот экземпляр зарегистрирован…
— Плевать! Я хочу увидеть его в бою. Новист! Все должно быть по высшему разряду. Ты понял меня?
— Не сомневайтесь, сэр! За мной не заржавеет.
Он подошел к клетке и взглянул в глаза зверя. Тот доверчиво ткнулся мордой в прутья, ожидая подачки. Новист положил левую ладонь на широкий лоб животного. Граундер вел свой род от холоднокровных и любое тепло воспринимал положительно. Его роговые пластинки над глазами дрогнули, и можно было понять, что ласка человека ему приятна. Новист же тем временем вытянул из ножен штык и вдруг, почти не размахиваясь, воткнул его в глаз животного.
Рев, огласивший окрестности, можно было сравнить разве что с ударом грома. Несчастный граундер заметался в клетке так, словно хотел разнести не только ее, но и всю планету. Прутья гнулись, но не уступали натиску. Новист, стоящий чуть в стороне, на безопасном расстоянии, с жестокой улыбкой наблюдал, как бесится раненое животное.
Наконец граундер исчерпал свои силы. Он опустился на дно клетки и уставился уцелевшим глазом на стоящего неподалеку Новиста. В его крохотном мозгу постепенно запечатлевался этот образ. Запахи, силуэт, звуки дыхания становились лицом врага. Теперь человек стал его врагом, главной добычей. Это было подлое существо, бьющее исподтишка и поэтому лишнее в этом мире. Единственный глаз животного не был большим черным шаром без выражения. Это было сосредоточение злобы, ненависти и коварства. Едва только позволит обстановка — и человек умрет, став его пищей.
Новист еще раз усмехнулся и поднялся на борт катера.
— Принимаю новые ставки. Есть желающие?
Но его солдаты, сидящие в утробе бота, ничего не ответили. Они были людьми грубыми и жестокими, но никогда не позволили бы себе подобных выходок.
— Как хотите. — Он пожал плечами и равнодушно отвернулся к иллюминатору, хотя ему было очень неуютно вместе с подчиненными. — Давай к краю леса. Оттуда поглядим, как все это будет происходить. Ставлю пинту виски за То, что зверь положит половину гостей.
И снова никто не принял его пари. Бот на минимальной высоте отодвинулся к краю поля и завис возле опушки рощи.
Вы можете представить себя цифрой на столе, где ставка — ваша собственная жизнь? А ведь мы играем в такие игры едва ли не ежедневно. Своими ли, чужими ли руками, но мы делаем ставки на красное, на черное, на четное, на дюжину… Но почему-то в выигрыше остается кто-то третий, который поставил на кон против всех игроков сразу.
Колонна выехала на обширное поле, рассеченное пополам дорогой. Вокруг поднимались растения, усыпанные синими соцветиями. Это изобилие мелких лепестков было похоже на отражение неба в чистой, прозрачной воде. Волнуемые легким ветерком стебли растений раскачивались и шуршали так громко, что было слышно в машинах. Дорога спускалась с взгорка, и машины будто бы погружались в голубые волны. Растения понимались все выше, и большие машины одна за другой скрывались в их чаще, погружаясь на дно коридора, огороженного со всех сторон двухметровыми стеблями.
— Господа! — появился в динамиках голос Клайда. — Хочу привлечь ваше внимание к этим растениям. Это посев льна. Растение дает очень хорошее натуральное волокно и масло, высоко ценимое на многих планетах как лекарственное и косметическое средство. У кого-нибудь есть вопросы?
Но ему никто не ответил. Едва ли не каждый решал про себя вопрос: можно ли попробовать обогнать соперника или нельзя. В пользу последнего говорили часто засеянные стебли, близко подступающие к дороге и создающие впечатление сплошного монолита. За их порчу не похвалят. Это ведь частная собственность. К тому же, двигаясь по рыхлому, засеянному полю, очень трудно развить скорость большую, чем на гладкой, укатанной дороге.
Здесь путешественников и ждала очередная западня.
Едва только первая машина, ведомая Штальнагелем, оказалась в виду клетки, Фингер Двадцать Первый нажал на кнопку на панели управления. Сработали пиропатроны, и прутья разлетелись в разные стороны. Не помнящий себя от боли и напуганный взрывами граундер бросился на машину. И поверьте, взбесившийся пульмановский вагон, несущийся галопом, производил бы меньшее впечатление. Тактика этих животных весьма проста: удар бронированным лбом, разворот, новая атака. Никто не мог устоять против разъяренного десятитонного монстра.
Машина Штальнагеля была отброшена на поле, но не перевернулась. Сам он вылетел через отворившуюся дверь и упал в стебли льна, на некоторое время надежно скрывшие его от нападающего. Некоторое время Штальнагель лежал, оглушенный ударом, а потом к нему подскочили его андроиды и заботливо подняли на ноги.
— Оружие! — рявкнул он, стряхивая с себя руки роботов.
Почти тотчас появилось ружье, каким были укомплектованы все вездеходы. Штальнагель не стал брать с собой никакого оружия, опасаясь, что оно выдаст его. По приговору суда ему было запрещено носить с собой даже перочинный ножик, и нарушение этого запрета могло повлечь за собой довольно длительный срок заключения. Он же не хотел давать своим конкурентам повод упрятать его за решетку.
— Патроны! — снова рявкнул он, открыв стволы.
Тем временем граундер увидел вторую машину. Поскольку первая стояла в стороне без движения, а вторая двигалась прямо на него, он воспринял ее как опасного противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111