У него были темно-голубые глаза под густыми бровями и черная окладистая борода.— Меня зовут Кен Маккей, — ответил я, немного смутившись. — Я друг Катарины Линдквист. Я иногда захожу к вам на службу. На прошлой неделе, помнится, мессу проводила какая-то женщина.— Дьякон Мэри Робб. Мэри произносит зажигательные проповеди, не так ли? — Отец Якуб улыбнулся, обнажив ряд ровных белых зубов. — Вы друг Катарины? Пойдемте… Катарина говорила, что вы, возможно, зайдете, — сообщил отец Якуб, когда мы вошли в ризницу.— Должно быть, она знает меня лучше, чем я сам, — хмыкнул я. Если это действительно так, то я пропал.Отец Якуб поставил кипятиться воду для кофе.— Не желаете поделиться, почему вы пришли сюда?— Ну, раз уж вы об этом заговорили, Грызуны, возможно, убьют меня на следующей неделе, если кто-нибудь другой не сделает этого раньше, так что я на всякий случай хотел бы уладить дела с Богом.— Мы называем это покаянием.— Не важно. Я должен исповедаться в грехах.— Только если вы этого хотите. Присаживайтесь поближе.— А разве мне не нужно вставать на колени в такой нише, где курят благовония? Знаете, как в кино? «Благословите меня, отец мой, ибо я согрешил?»Отец Якуб усмехнулся и протянул мне чашку кофе.— Это отошло в прошлое вместе с туфлями на высоком каблуке. Вы присядьте, я угощу вас чашечкой кофе, и мы побеседуем. Сахар? Сливки?— Черный кофе, пожалуйста. У меня, должно быть, скоро откроется язва — от сливок желудок расстраивается. Отец, а ничего, что я не католик?— Ничего страшного. — Отец Якуб вытянул указательный палец к потолку. — Он или Она там на небесах не возражает, а мне все равно платят одинаково. Кроме того, наша сестра во Христе Катарина просила меня оказать вам любую посильную помощь.Мы поговорили обо всем, что только я мог припомнить, и времени на это понадобилось порядочно, поскольку мой рассказ напоминал отцу Якубу о том, что он сам совершил, когда был так же молод и почти так же глуп, как и я, а это заставляло меня припоминать и другие грехи. Закончив, я критически поглядел на него.— Неужели вас еще что-нибудь беспокоит, Кен? — мягко осведомился отец Якуб.На мгновение я задумался.— В общем, это не совсем то, чего я ожидал. — Я еще немного подумал. — Поскольку в настоящее время я собираюсь отразить нападение войска Грызунов, за которыми, по всей вероятности, числится меньше грехов, чем за мной, я ожидал, что вы обойдетесь со мной, ну, что ли, несколько более сурово.— Кен, Церковь избегает насилия и искренне молится за мир, но замысел Творца совершенен, и Бог учит нас смиряться с тем, что происходит в мире. Иными словами, внутри Церкви существует множество различных взглядов на моральную сторону ведения войны. Если вам по душе идея полного непротивления, загляните во францисканскую церковь в соседнем квартале. Говоря неофициально, устройте нашим заблудшим братьям Грызунам хорошую взбучку. — Он погладил себя по подбородку. — Давайте подумаем, как вас наказать… Вот, наверное, будет в самый раз: пять раз «Богородицу», пять раз «Отче наш» и пять часов службы на следующей неделе, если останетесь в живых. Значит, с верой мы разобрались, с любовью тоже, а как насчет милосердия?… Ну ладно, подмигните как-нибудь какой-нибудь некрасивой девушке. Теперь, пожалуй, все. — Он сам хитро подмигнул. — Катарина сказала, что на вас еще рано крест ставить. — Он осенил меня крестным знамением. — Отпускаю тебе…Отец Якуб был священник что надо. Едва я вернулся, как ко мне со всех ног бросилась Банки.— Сэр, вы как раз вовремя. Вы знакомы с капитан-лейтенантом Штеммом?— Это тот, что прибыл с почтовым кораблем. А что?Она махнула головой в направлении кабинета Хиро.— Он здесь. Я устанавливаю связь с кораблем. — Тут она прошептала: — Он хочет, чтобы мы сдались. Вы, наверное, захотите присутствовать при разговоре.— Несомненно. Да, здесь не соскучишься, — протянул я упавшим голосом. Войдя в кабинет, я уселся на стул перед экраном.Банки соединила нас. Капитан Хиро и Катарина, оба хмурые, молча уставились на нас. Катарина еще не сняла рабочего комбинезона. Кожа натянулась на ее осунувшемся лице, она заметно устала. Зато, узнав меня, она слабо улыбнулась:— Привет, Кен. Где Штемм?— Насколько я знаю — в кабинете капитана Хиро. Я его еще не видел.— Это немного по-свински — показать нас первых на экране, — заметила она. — Не уходи, Кен. Ты имеешь такое же право присутствовать при разговоре, как и все остальные.Через несколько секунд к нам присоединился и сам Штемм, собственной персоной, и небрежно опустился на стул. Это был высокий блондин с тонкими усиками, сошедший, казалось, с рекламного плаката. Я его с первого взгляда невзлюбил.— А, лейтенант Линдквист, рад вас видеть. Капитан Хиро, как я понимаю. Этот звонок не записывается. — Тут он заметил меня. — Кто этот офицер? У него есть разрешение слушать нас?— Это мичман Маккей. Разумеется, у него есть допуск. Он допущен к самой сверхсекретной информации, — не моргнув глазом солгала Катарина.— Ах, это тот самый мичман Маккей. Мичман, вы представляете, что натворили?Катарина ткнула Хиро локтем в бок.Хиро чуть вздрогнул и, прищурив глаза, поглядел на Штемма.— Штемм, давайте перейдем к делу. Мы здесь очень заняты.Штемм кашлянул.— Сожалею, что не появился раньше. По прибытии я попал в больницу. К счастью, медсестра — сестра Кларкин — заметила, что мне прописали неподходящие лекарства. — Он окинул взглядом Катарину.Та сладко улыбнулась и произнесла очень нежным голосом:— Как жаль, что вам не прописали стрихнин.— Капитан, вы это слышали? — подпрыгнув, взвизгнул Штемм.— Что? — недоумевающе спросил Хиро.— Успокойтесь, капитан Штемм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110