Разве ты не рисковала?— Риск был сведен до минимума. Можешь винить во всем Гарри. Он сказал, что ты неплохой парень для отставного вояки. — Она потянулась, чтобы похлопать меня по плечу, но передумала. — Еще он сказал, что ты не любишь врать и не любишь людей, которые врут.Это было достаточно верно, чтобы я обиделся.— Напомни мне послать Гарри букет цветов.— Всяк цветок знай свой шесток? — усмехнулась она. Люди, выходящие из зала, уже косились на нас.— Черт, только не каламбуры, я их не выношу, — буркнул я и вяло пояснил: — Даже если бы каламбуры считались шутками, это все равно были бы самые примитивные формы юмора из всех известных разумным существам.Я прямо чувствовал, как за этими черными очками загорелись ее глаза.— Знаешь, Кен, мне начинает казаться, что мне понравится лететь с вами, — промурлыкала она.Направившись по авеню Чинко-де-Майо в ее гостиницу, мы преодолели весьма плотный поток граждан, которые не то начинали, не то заканчивали свой трудовой день. Ей понадобилось всего несколько минут, чтобы сложить вещи. Завернув за угол снова на Эскимо-стрит, я чуть не споткнулся, увидев два пушистых существа, бок о бок шагавшие нам навстречу.На них были воротнички и манжеты, черные визитки, серые в мелкую полоску галстуки и брюки. На заостренных маленьких личиках сидели широкие солнечные очки. Макушку того, который повыше — около полутора метров ростом, — увенчивал весьма ненадежный убор, напоминавший метелку из перьев для сметания пыли. Второй был примерно на полметра ниже. На голове его красовался котелок, поля которого были опущены над глазами.— Они похожи на тех крошек, что мы видели в баре Гарри, — прошептал я.— Наверное, это они и есть. Хочешь, узнаю? — шепнула она мне в ответ.— Да не то чтобы… — начал я.Но моя спутница уже подошла к ним поближе и сделала реверанс.— Добрый вам день. Если мне будет позволено представиться, я — Катарина Линдквист, а это мой друг — Кен Маккей. Вы похожи на двух достопочтенных существ, которых мы заметили вчера в баре «Гарцующий пони», и нам интересно, действительно ли это были вы?Высокий немного отшатнулся и поправил галстук.— Мы и в самом деле были вчера вечером в «Гарцующем пони». Позвольте и мне представиться. Я доктор Бобр, посол 'Пликсси*. — После чего он представил нам и того парня, который был пониже, произнеся нечто вроде «Чивс».Маленький Грызун вытянулся по струнке и провозгласил:— Я телохранитель и личный секретарь Его Округлости. — У Чивса был отрывистый альт, тогда как у Бобра — скорее меццо-сопрано.— Очень приятно познакомиться, — проворковала Катарина, протягивая руку.— И мне очень приятно, — чирикнул Бобр, осторожно беря ее ладошку и изображая поклон, посильный фигуре, имеющей форму пивной бутылки. — Пожалуйста, называйте меня Баки — я настаиваю. Мы не встречались с вами раньше?Он слегка повернул голову к Чивсу, который важно покачал головой.— Ну вот, — продолжал он, — как говорил настоящий Баки: «Новые друзья подобны солнечному свету поутру. Весь день потом кажется светлым». Мы чрезвычайно рады знакомству с вами.— Да-да. Чивс и Баки, — проговорил я, гадая, быть может, мне тоже стоило сделать реверанс?— Дорогой Кен, да? — спросил Бобр. — Вы знаете, хотя мы, Грызуны, как вы нас называете, ориентируемся главным образом при помощи зрения, я имею немалый опыт в распознавании обонятельных черт человеческих существ, и сейчас я чувствую, что вы распространяете запах замешательства. Мой нос очень чувствителен.— Действительно, Баки, — промямлил я. — Я все думаю о ваших именах. Они кажутся мне знакомыми.— Ну конечно, так оно и есть. Язык!Пликсси* состоит в основном из отрывистых свистов и смычно-щелевых звуков. Человеческие существа не часто могут оценить поэтическую прелесть нашего языка. В нем есть некоторые звуки, как, например, совершенно очаровательный короткий шипящий посвист в конце слова !Пликсси*, на которые вы, человеческие существа, по непонятной причине вообще не обращаете внимания. Вследствие этого обычно те из нас, кто имеют дело с человеческими существами, выбирают себе человеческие имена. Я лично был крайне очарован сложными философскими и этическими построениями, которыми так богат контекст множества рассказов про Баки-Бобра; вот в его честь я и решил взять себе такое имя.Я кивнул. Все это, в общем, было вполне понятно. Помнится, встречал я одного китайца, с которым вместе летал, который просил, чтобы мы называли его Шерман.— Кажется, у вас очень интересный язык, — вежливо заметил я.— Весьма и весьма, друг Кен, — немедленно откликнулся Бобр. — В английском да и в других индоевропейских языках обозначения реального времени, передающиеся при помощи различных грамматических категорий глагола, и различия между стабильными по своему существу существительными и глаголами, меняющими свое значение, способствовали созданию прекрасной литературы. В !Пликсси*, наоборот, падежные окончания в большой степени зависят от того, виден ли предмет или действие, о котором говорится, говорящему и тому, к кому он обращается, а также от того, является ли происходящее действие постоянным или кратковременным.Маленький Чивс издал горлом едва слышный звук и вытащил из кармана большие часы. Когда это не подействовало, он быстро, но весьма красноречиво провел рукой по горлу.— Ах да, я почти забыл, — всполошился Бобр. — У нас на сегодняшнее утро назначена встреча с начальником порта капитаном Хиро, и мы должны поторопиться, иначе опоздаем. Тем не менее я очень рад был познакомиться с вами и надеюсь, что мы продолжим наше знакомство.— Хм-м, разумеется, — внес и я свой вклад в разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110