Ей пора уже проснуться. Она долго спала.Я подошел к телефону и набрал номер.— Алло, Катарина, это ты?— Привет, Кен. Все в порядке?— Никак нет. Наоборот, все идет наперекосяк. У тебя ужасный голос.— Я и чувствую себя ужасно. У меня жуткая аллергия на что-то из того, что я пила, и голова просто раскалывается. Я еще не решила — выходить ли мне куда-нибудь в таком виде. А ты что делаешь?— Читаю объявления в рубрике «Разыскиваются:» в «Вестях Шенектади». Ни один из банков не хочет оплатить мой чек. Они подали на нас в суд и хотят получить невообразимое количество миллионов, а я даже не представляю, почему мне так весело. А у тебя как дела? Как прошло расследование?— Расследование прошло прямо в сливную трубу, — доложила она.— Что случилось? Неужели Твердобокий и Бо-бо ничего не сказали?— Они болтали так, что натерли мозоли на языках, и все о контрабанде. Но толком они и сами ничего не знают. Тот, кто организовал эту лавочку, пользовался записками и телефонными звонками. Твердобокий и Бо-бо понятия не имеют, с кем имели дело. Я даже не смогла выяснить, а люди ли это были. Пайпер подала ходатайство о проведении психиатрической экспертизы.— Большинство клиентов тюрьмы — психически неполноценны. Иначе как бы копы их поймали? И к чему ты пришла?— Кен, честно говоря, не знаю. — Ее голос прозвучал крайне устало. — Я не знаю, к чему тут вообще можно прийти. Это мое расследование очень вмешивается в твою личную жизнь, не так ли?— Ну, когда я последний раз разговаривал с Мак-хью и Дайкстрой, они сошлись на том, что Твердобокий и Бо-бо действительно проделали все, в чем признались, а я был последним идиотом, что все это раскопал. Я не мог упустить такого случая, и со своим талантом портить отношения я и без твоей помощи блестяще с этим справился бы.Она на это только посмеялась.— Спасибо за цветы.— Пустое. Где увидимся?— Ты в «Атлантике»? Жди меня в вестибюле часов в шесть.Мы с Пайпер чем-то перекусили. Потом завернули в пару мест в поисках решеток и ничего не нашли.Переходя Океан-авеню, чтобы добраться до места, где Пайпер припарковала автомобиль, я чуть было не попал под машину, у которой на бампере красовалась голограмма кота, державшего плакатик: «А ты погладил сегодня свою кошку?» Я отпрыгнул на тротуар.— Он водит машину, как Дэви Ллойд летает.— Дистанционные голограммы с каждым днем все дешевле и лучше, — заметила Пайпер.— Может, именно этим мне и следует заняться — продавать голограммы кошек. У них все достоинства живых кошек и ни одного недостатка, — проворчал я, снова ступая на проезжую часть.— Мне кажется, ты кое-что упускаешь. Здесь есть над чем поработать.— Можно, пожалуй, настроить их так, чтобы они отвлекали людей каждые двадцать минут, как настоящие кошки.Несмотря на светящуюся вывеску «Переход», мимо меня, чуть не задев, со свистом пролетела еще одна машина. У меня появилось стойкое впечатление, что на Мире Шайлера соблюдение правил движения не считается обязательным.— Или, как знать, открою школу по обучению вождению, — задумался я. — Кажется, именно этого здесь не хватает.— А вдруг они пытались таким образом высказать свои замечания относительно того, как ты одет.Я остановился посреди улицы.— Не понимаю, почему вы все придираетесь к тому, как я одеваюсь. Я одет безупречно! — воскликнул я, вытягивая руки вперед. Вплотную ко мне проскочила еще одна машина, на лице водителя был написан несказанный ужас. — Мне нравятся солидные, четкие цвета, такие, как синий и зеленый.Некоторые прохожие, проходившие мимо, посматривали на меня слегка заинтересованно.— Отличные цвета, Кен, только когда они порознь. О, смотри-ка, булочная — зайдем?Она купила мое хорошее настроение за шоколадный рогалик, а потом заявила:— У нас есть еще час до приема у дантиста. Если тебе нужен юрист, я знаю одного, который мог бы помочь.— Он хороший? — спросил я.— Я этого не говорила. Тем не менее он тут неподалеку, первую консультацию дает бесплатно, и, кроме того, он единственный из всех моих знакомых юристов, кто интересуется навигаторским правом и пока не в тюрьме.Этот стряпчий, Джимми Омура, оказался приземистым мужчиной в мешковатом костюме. Он пришел в неописуемое возбуждение, когда я поведал ему о моем случае и показал бумаги.— Восхитительно! Просто восхитительно! — восклицал он, шагая туда-сюда по ковру и размахивая руками. — Это гораздо интереснее, чем помогать людям укрывать налоги! Насколько мне кажется, это совершеннейший случай общей аварии. Представляете, такого в космосе еще никогда не было! Просто восхитительно!Некоторые люди не приспособлены для ношения готовой одежды. Когда он поднимал руки, большая часть его костюма следовала за ними, отчего он приобретал вид горбуна.— Что такое «случай общей аварии»?— О, общая авария — универсальный принцип навигаторского права, понимаете — суда, грузы? Оно: м-м: хорошо иллюстрируется решением родосского суда о том, что, если товар был выброшен за борт для того, чтобы облегчить корабль, ущерб, выразившийся в неполучении прибыли, должен быть возмещен согласно долям ответственности. Самое очаровательное, что в космосе этот закон еще не применялся. Но принципы одинаковы, так что он должен действовать.Я взглянул на Пайпер, которая беспомощно пожала плечами. Я попытался подвести Омуру поближе к той планете, на которой сейчас находился.— Я не знаю, очень ли поможет делу справка о продувке трюмов с целью облегчить корабль. Мистер Омура, давайте немного отступим — что такое родосский закон?— О, знаете ли, родосский морской закон назван по городу-государству Родос в Древней Греции и относится примерно к шестому веку до нашей эры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110