Только девушка не принимала участия в разговоре. Она успевала работать на счетной автоматической полупроводниковой машине, писать в журнале и управлять аппаратами. У пульта девушка чувствовала себя так же уверенно, как, и Иван Нестерович за управлением ракетоплана. Только почерк у нее был крупный, прямо-таки школьный. Даже с большого расстояния Бурдин мог свободно прочесть написанные ею колонки цифр и текст. На странице едва умещалось с десяток строк.
Светлана первая начала уставать. Она все чаще терла глаза, дольше вглядывалась в показания приборов, опасаясь сделать ошибку.
– На сегодня хватит, – заметив это, сказал Чернов. – Пойдемте на свежий воздух.
Втроем они вышли из зала. Бурдин зажмурился: взошедшее солнце глядело в стеклянную стену коридора. Оно поднялось над лесом, который отсюда, с пятого этажа, казался темно-зеленым ковром с пятнами светлой зелени берез.
– Итак, – Бурдин повернулся к Чернову, – насколько я понимаю, ты пригласил меня к себе, чтобы решить вопрос о полете на астероид 117-03.
– Да, именно так. – Профессор улыбнулся. Глаза его испытующе смотрели в лицо конструктора. – Впрочем, не совсем точно. Размеры астероида 117-03 так малы, что даже при желании посадка на него невозможна. Задача стоит более простая: догнать астероид, взять образец его вещества и возвратиться обратно.
– Какое расстояние придется покрыть ракетоплану?
– Это будет зависеть от дня вылета.
Конструктор, покусывая губы, задумался. Началось освоение Луны. Перед жерковским заводом поставлена задача – срочно выпускать машины для систематических рейсов. Первенцем была машина «СССР-118». Разрешат ли отвлечь ее для погони за астероидом? Правда, изготовление ракетопланов идет и на Новосибирских верфях, но ведущая роль принадлежит конструкторскому бюро, которым руководит он, Бурдин. К тому же то, что предлагает Чернов, уходит за границы достигнутого. Одно дело – полет на Луну. Расстояние до земного спутника измеряется в триста шестьдесят тысяч километров, погоня же за астероидом потребует преодолеть путь в десятки, а может быть, и сотни миллионов километров. Разница не только физическая, но и принципиальная. Многое придется пересмотреть в управлении машиной, в работе двигателя.
– Трудно сказать, разрешат ли вообще погоню, – Бурдин посмотрел на туманную полоску горизонта, где зелень леса сливалась с синевой неба. – Уж очень быстро летит твой гость из Галактики. Сто девять километров… Ведь даже через неделю он будет…
– …за орбитой Марса, – подсказала Светлана, – примерно сто пятнадцать миллионов километров от Земли.
– Ой, ой! Миллионы… Разумеется, мы сможем легко разогнать машину и до трехсот километров в секунду, но вы понимаете, друзья, что это значит? Мы только что научились плавать на поверхности космического океана, а вы предлагаете нам сразу же нырнуть на его дно. Даже полет на Марс – еще проблема. Когда мы летим на Луну, мы поддерживаем непрерывную связь с Землей. Наш полет идет со скоростью, не превышающей двенадцати километров в секунду. Нам легко удается избегать встречи с метеоритами. Но сто девять километров… – Бурдин прищурил глаза и заложил руки за спину. – Погоня за невидимой целью (ведь астероид будет невидим с борта ракетоплана)… отсутствие связи с Землей…
– Трудностей, разумеется, преуменьшать нельзя, – согласился Чернов.
Светлана опустила руки в карманы халата. Она поглядывала то на профессора, то на Бурдина, с волнением и любопытством ожидая, чем закончится разговор между двумя крупнейшими исследователями космического пространства.
– И все-таки, – помедлив, произнес Бурдин, – я полностью присоединяюсь к вашему замыслу. – Шагая вниз по лестнице, конструктор взял под руки профессора и девушку. – Астероид нужно догнать. Такой гость из Галактики может больше никогда не появиться.
– Вот именно, – вырвалось у Светланы.
– Только нам сразу же предстоит разрешить основную проблему, без чего не имеет смысла заводить разговор в правительстве: метеориты. Нужны более совершенные бортовые локаторы, чем те, которыми оснащен «СССР-118». За орбитой Марса целые потоки тысячетонных осколков, не говоря уже о более мелких астероидах. Впрочем, вы это знаете лучше меня.
– Еще бы, – Чернов заговорщицки подмигнул Светлане, – нам ли не знать. – Пойдем-ка, мы тебе кое-что покажем.
Они спустились на первый этаж и вошли в светлый зал, стены которого были сплошь стеклянные. На паркетном полу двумя рядами стояли сложные аппараты. Размеры некоторых из них достигали десяти метров длины и столько же высоты. Электрическое устройство, скрытое под металлическими кожухами, дополнялось оптическими приспособлениями, множеством реле, контрольными приборами. Уже по одному внешнему виду установок Бурдин безошибочно заключил, что они потребляют солидное количество электроэнергии.
– Это наша гравитационная лаборатория, – пояснил Чернов.
– Кое-что о твоих работах я слышал. Значит, ты уже взялся за разрешение величайшей загадки природы?
– У природы много величайших загадок, но исследование сути сил тяготения – область еще нетронутая. Только сейчас ученые получили и теоретические и, – Чернов указал на аппарат, – практические возможности по-настоящему заняться проблемой тяготения. Я имею в виду наличие атомной энергии.
– Как далеко удалось тебе уйти?
– Если говорить о теоретической стороне, то нам, ученым, удалось кое-чего достигнуть.
– Алексей Поликарпович скромничает, – вмешалась в разговор Светлана. – Его гравитационная теория уже получила признание. Алексей Поликарпович разработал математический метод исследования составных частей электрона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47