Честно предупреждаю!
Мерзкая рыба кричала что-то еще, но Александр Петрович уже не слышал ее. Он на бешеной скорости гнал машину по заросшей лесной дороге, стремясь поскорее убраться от проклятого места. Дождь уже рушился стеной, машину бросало на колдобинах, сзади грохотало ведро, распрямившийся матрас неудобно упирался твердой пробкой прямо в шею, но Александр Петрович не смел остановиться, чтобы поправить вещи.
Вдруг послышался отчаянный крик. Александр Петрович бросил взгляд в боковое окно и увидел мокрого до нитки человека, бегущего наперерез. По изрядному росту и рыжей бороде Александр Петрович сразу признал Тимофея Косых и еще прибавил газу. Крик затих сзади, и тут машину подбросило так, что директор фабрики больно ударился головой о верх машины, чуть не откусив себе язык. Он понял, что это была бедная козочка, невинно убиенная рыжебородым браконьером, но опять не остановился и продолжал гнать машину.
БРАКОНЬЕР И ВОЛК
Если бы Александр Петрович мог знать, что Тимофей Косых пережил приключение не менее странное, он, возможно, признал бы в нем товарища по несчастью, остановил машину и помог ему убраться поскорее из леса. Но Александру Петровичу легче было согласиться, что земля плоская, чем поставить себя в один ряд с Тимофеем.
А с Косых произошло вот что.
Как всегда, он отправился в лес с вечера. Работа у Тимофея была “не пыльная” — он числился подсобным рабочим в местном гастрономе и, как все трудящиеся, пользовался в неделю двумя выходными днями. Жил он на самом краю городка, откуда до леса было рукой подать. Именно тут неоднократно подкарауливал Тимофея то участковый милиционер, то лесной обходчик, а то и сам председатель охотничьего общества товарищ Непомилуев. Однако Тимофей эти наивные уловки знал и при встрече с упомянутыми лицами только смеялся и с независимым видом проходил мимо, оставляя их в растерянности и досаде, ибо ни ружья, ни патронташа, ни даже охотничьего ножа у него с собой никогда не было. А задержать человека, отправляющегося на прогулку в лес, было выше их полномочий.
Не привели к успеху и многочисленные попытки перехватить разбойника с добычей на обратном пути. Хитрый браконьер всегда возвращался налегке, и, кроме ведра грибов или лукошка ягод, обнаружить при нем ничего не удавалось. Однажды только товарищу Непомилуеву вроде повезло: рано-рано утром встретил он возле леса Тимофея с мокрыми от росы ногами, который тащил в мешке что-то явно предосудительное. Но, к огорчению товарища Непомилуева, там оказался убитый наповал волк-двухлетка. Волки в последнее время в районе пошаливали изрядно, и отстрел их можно было только приветствовать. Поэтому товарищу Непомилуе-ву пришлось с превеликим огорчением выплатить браконьеру премию за убитого волка и пожелать ему дальнейших в этой области успехов. Председатель охотничьего общества утешился только тем, что излил горе своему новому заместителю, Виктору Николаевичу Басову — умнейшему и деликатнейшему человеку, который был не только страстным охотником, но и заведовал лабораторией в только что открытом Институте Автономных систем. Тот посочувствовал товарищу Непомилуеву, но практического совета дать не смог, хотя и был доктором наук.
На этот раз никто не подстерегал Тимофея. Никем не замеченный, он дошел до леса и тут словно растворился в нем — исчез без следа, будто его и не было. Тимофей Косых знал лес как свои пять пальцев и свободно ориентировался в нем днем и ночью. Он видел в лесу все, оставаясь сам невидимым, — лесника, метившего больные деревья; егеря, выслеживающего стаю волков, а заодно и Тимофея и самих волков, бесшумными тенями мелькнувших между деревьями вне досягаемости его ружья, которое уже каким-то образом оказалось у него в руках; и запылившийся “Москвич” Александра Петровича, когда тот следующим утром разворачивался у лесного озера… И многое еще видел зоркий, чуткий и осторожный Тимофей Косых. Лишь одного не видел он — как в ночной темноте подъехал к лесу “пикап”, принадлежавший научной гордости района — Институту Автономных систем, и двое приехавших в нем людей долго возились над каким-то ящиком, а потом один из них ушел в лес, неся на плече что-то длинное, похожее на футляр из-под чертежей.
Тимофей Косых был охотником высшего класса. Его старая тулка двенадцатого калибра почти не знала промаха ни по бегущей, ни по летящей, ни по плывущей дичи. И сейчас, когда он бродил по лесу, она время от времени медленно поднималась и выплескивала грохочущую струйку огня, после чего Тимофей снова растворялся в зеленой ряби кустов, унося свою добычу.
Но ружье не было его единственным оружием. С такой же ловкостью Тимофей пользовался силками, сетями, ловушками, капканами, западнями, отравленными приманками и прочими орудиями и методами охоты, как разрешенными, так и запрещенными строго-настрого.
Ночь с пятницы на субботу Тимофей Косых провел у костра, который сделал из сваленной несколькими взмахами топора смолистой сосенки. Запеченная в глине утка была съедена целиком, чуть ли не с костями. Вначале Тимофей лежал, уткнув рыжую бороду в сторону подмигивавшей из-за вершин деревьев звездочки и стараясь нанизать на эту звезду кольца табачного дыма… Потом это занятие ему надоело, и он заснул.
То ли лежал он ночью неудобно, то ли слегка просквозило его ночной сыростью, но проснулся он на заре с тяжелой головой и дурным настроением. Подобное начало не предвещало ничего хорошего. Так оно и оказалось. Охота не ладилась, дичь не шла на ружье, а когда он все же подстерег козочку, поторопился нажать на спусковой крючок и не убил ее, а только ранил.
1 2 3 4 5 6 7