Пан машинальным движением руки поймал ее, раздавил в розовой ладони и бросил на пол.
– Ну, – сказал он, – как вам должно быть известно, некоторые люди ушли по пути эволюции дальше, чем другие… Например, взгляните на присутствующих. Мичман Бейтс пошел далеко; в сущности, он весьма напоминает очень молодую гориллу. Друзья по службе подметили это и даже почтили его соответствующим прозвищем, хотя он еще на добрый десяток тысяч лет не дорос до гориллы. А с другой стороны, возьмите генерала Магуайра. Здесь, джентльмены, разрыв составит уже полмиллиона лет, да и то, если всех магуайров случать с очень культурными женщинами.
– Я начинаю сожалеть, что вы меня пригласили, сэр, – сказал губернатор. – Тут перешли на личности. Надеюсь, что на очереди не я.
Горящий взгляд Пана Сатируса на мгновение остановился на нем.
Затем Пан обратился к доктору Бедояну.
– Помните, о чем мы говорили с вами только что, за этой дверью, доктор?
– Когда вы называете меня Арамом, я запоминаю все.
– Откровенная лесть, – сказал Пан Сатирус. – Не пугайтесь, я не собираюсь оскорблять кого бы то ни было… Это люди делятся на группы, джентльмены, а потом снова делятся на группы. Шимпанзе этого не делают.
Губернатор подался вперед.
– Но люди ловят шимпанзе и превращают в рабов. А шимпанзе когда-нибудь ловили людей?
– Кому они нужны? – спросил Пан.
Оба больших человека получили высшее образование в тех восточных учебных заведениях, которые существуют для того, чтобы излечивать молодых людей от чувства неловкости, внушаемого унаследованным богатством.
– Человек – единственное животное, которое господствует над своей средой, – сказал Большой Человек Номер Первый, – и поэтому он и есть животное, дальше всех ушедшее по пути эволюции.
– Оставайтесь при своем мнении, сэр, – сказал Пан Сатирус, – потому что вы можете набрать голоса только среди людей. Вы когда-нибудь видели шимпанзе у избирательной урны?
– Иногда трудно сказать, кто голосует, – заметил губернатор.
Но Большой Человек был настойчив.
– Вы не согласны с таким определением эволюции?
Пан Сатирус прыгнул обратно на свой насест на углу стола.
– Конечно, нет, – сказал он. – Это все равно, что сделать что-нибудь, а потом придумать, для чего вы это сделали, и гордиться этим. Наиболее развитое животное – это существо, сумевшее найти для себя такую экологическую среду, которая полностью соответствует его потребностям, и обладающее достаточным запасом здравого смысла, чтобы не расставаться с ней. Что касается шимпанзе, то нам нужен только густой тропический лес, предпочтительно лиственный. И где мы находим шимпанзе? В густых лиственных тропических лесах – там они ведут спокойную легкую жизнь. Не на Северном полюсе, где им пришлось бы охотиться на белых медведей и одеваться в их шкуры, чтобы не замерзнуть насмерть.
– Вы неплохо строите свои доводы, – сказал губернатор.
– Стойте, – перебил его Большой Человек. – В чем смысл жизни шимпанзе? Как использует ваш народ ту среду, к которой он так чудесно приспособился?
– Не мой народ. Мои шимпанзе. Мы не люди… Во всяком случае, не были ими. Теперь со мной это случилось, о чем я горько сожалею. Ну, мы имеем все, что только можно пожелать: время для долгих неторопливых бесед; время для самосозерцания и размышлений; отличное пищеварение и, само собой разумеется, плотскую любовь. При всем том мы сидим дома и сами пестуем своих детей. Одно удовольствие, а не жизнь.
Пан Сатирус раскинул свои длинные руки, потянулся и зевнул. Затем стал торопливо искать у себя в шерсти. Под ногтями у него что-то щелкнуло.
– Не мешало бы почаще окуривать здесь, – сказал он Большому Человеку.
– Субтропики, – коротко пояснил Большой Человек. – Естественная среда для насекомых.
Пан Сатирус кивнул.
– Вы, наверно, думаете, что утерли мне нос. Но шимпанзе редко спят в одной постели дважды, так что мы не страдаем от насекомых.
– Хорошо. – Большой Человек ударил ладонью по столу и опять превратился в лицо административное. – Это была приятная беседа. Пища для размышлений, когда мои тревоги не дадут мне спать ночью… что, я уверен, никогда не случается с шимпанзе. Но вызнаете, почему мы хотели встретиться с вами. Вы знаете также, почему я просил присутствовать губернатора. Чтобы вы были уверены, что информация, которую мы хотим получить от вас, будет использована в интересах всех людей, а не в моих личных политических интересах. Как вы заставили корабль превысить скорость света?
– Перемонтируйте устройство управления кораблем, – ответил Пан.
Все, как один, тяжко вздохнули – все люди, кроме Гориллы Бейтса и Счастливчика Бронстейна, которые с непринужденностью, выработанной долголетней практикой, умели делать вид, что стоят по стойке “смирно”.
Затем наступила тишина.
И тут послышалось блеяние генерала Магуайра:
– Сэр, эта обезьяна нам ничего не скажет. Она работает на противника.
– Пройдет три четверти миллиона лет, – сказал Пан Сатирус, – и только тогда ты станешь бабуином или, может быть, резусом.
– Генерал, вы можете подождать за дверью, – сказал Большой Человек.
Генерал Магуайр отдал честь, сделал поворот “кругом” и исчез.
– Мистер Сатирус, – продолжал Большой Человек, – считайте, что этого не было сказано. Нелепо предполагать, будто вы агент или сторонник русских.
– Верно, – согласился Пан Сатирус. – Или ваш сторонник. Или вообще сторонник людей.
– Значит, давайте попытаемся убедить вас, что мы на стороне ангелов, – сказал Большой Человек. – А вы, губернатор, тоже хватайте быка за рога, когда придет ваш черед. Мне кажется, это будет твердый орешек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46