Просто вы привыкли выражать недовольство.Он сделал паузу, чтобы отпить вина, и все время не сводил глаз с Агафия. Новый хилиарх сделал глубокий вдох. На мгновение уставился на простиравшуюся за навесом голую пустыню.Один из младших офицеров за его спиной попытался что-то сказать — судя по тону, возразить, но Агафий прервал его.— Заткнись, Павел, — проворчал он. — По правде говоря, мне и самому это надоело.Его взгляд вернулся к Велисарию. Он кивнул.— Хорошо, полководец. Я прослежу за этим. Что еще?— Я хочу, чтобы в ваши ряды влилось несколько подразделений из сирийской армии. Легкая конница, — он хитровато улыбнулся. — Считайте их советниками. Часть проблемы заключается в том, что у вас нет опыта передвижений по пустыне, а вы были слишком надменны, чтобы кого-либо слушать.Он показал на навес, натянутый над головой.— Например, вам это долго не приходило в голову. Сообразили только неделю назад. До этого вы каждый вечер ставили обычные шатры и задыхались без дуновений даже легкого ветерка.Агафий скорчил гримасу. Велисарий продолжал говорить.— Есть сотня вещей, подобных этим навесам. Ваша самоуверенность, типичная для столичных жителей, только осложнила вам жизнь, а также вызвала недовольство в других подразделениях. Я хочу, чтобы это прекратилось. Я попрошу сирийцев прислать вам помощников. Большинство из них будут арабы, а они знают пустыню лучше кого-либо. Если вы станете правильно и уважительно к ним относиться, они вам очень помогут.Агафий потер шею сзади.— Согласен. Что еще?Велисарий пожал плечами.— То, что я ожидаю от всех своих подразделений. С этой минуты ты, Агафий, должен присутствовать на всех совещаниях командного состава. Приводи с собой своих трибунов. Если хочешь — нескольких гектонтархов. Но слишком много людей приводить не надо: я люблю, чтобы совещания проводились не большой толпой, а таким количеством народа, который может на самом деле совещаться и чего-то добиться. Я не склонен произносить речи. — Агафий скептически посмотрел на него.— А еще что?— Ничего, — Велисарий осушил кубок и опять протянул его. Его снова наполнили. — Твоя очередь.Агафий раздраженно передернул плечами.— А! — воскликнул он. Потом замолчал, на мгновение нахмурился, затем заговорил: — Дело вот в чем, полководец. Настоящая проблема — не марш и не пустыня. Как ты правильно заметил, мы к этому привыкли. Это… — он неуверенно пошевелил руками. — Это то, как нас вырвали из наших казарм, даже не предупредив за день, и отправили в этот чертов поход. В Месопотамию, черт побери, когда…Он замолчал. Вместо него заговорил один из декархов, сидевших сзади:— В то время, как все подразделения из благородных господ, черт их подери, остались дома, удобно устроившись в столице. Живут, как цари.Велисарий расхохотался.— Ну конечно! — воскликнул он. — Последние, кого бы я хотел видеть в своей армии, — это свора аристократов.Он уныло покачал головой.— Боже, вы только подумайте об этом! Ни один катафракт в тех подразделениях не может передвигаться без помощи двенадцати слуг и личных багажных повозок. Тогда я считал бы себя счастливым, если бы мы проходили по пять миль в день.Он очень одобрительно посмотрел на солдат, пристроившихся вокруг него.— Я сказал Ситтасу, что мне нужно самое лучшее боеспособное подразделение. Боеспособное! Мы очень жарко спорили с ним. Ссорились. Естественно, он пытался всучить мне самые бесполезные подразделения, которые способны только участвовать в парадах. Но я отказался. «Бойцы, — сказал я ему. — Бойцы, Ситтас. Никто другой мне не нужен».Греки чуть-чуть выпятили грудь вперед. Подняли головы.Велисарий осушил кубок. Протянул, чтобы его снова наполнили.— Прекратите думать об этих подразделениях, об этих снобах, наслаждающихся жизнью в Константинополе. Не пройдет и года, как вы получите достаточно трофеев, чтобы смеяться над ними. Не говоря уже про славное имя и благодарность Рима.Солдаты смотрели на него с готовностью. Глаза горели.— Трофеи? — переспросил один. — Вы думаете? Мы слышали… — Он замолчал, Заговорил Агафий:— Мы слышали, ты с неодобрением относишься к трофеям. — Глаза Велисария округлились,— Где это вы такое услышали? Только не от сирийских солдат. Эти парни вернулись из Миндуса с таким количеством трофеев, что не знали, куда их девать. И вы, конечно, не могли слышать это от фракийских катафрактов.Греки обменялись взглядами. Внезапно Кирилл расхохотался.— Мы слышали это от других гарнизонов. В Константинополе. Они говорили: Велисарий очень сурово относится к тем, кто хочет наслаждаться сбором богатств во время кампании.Улыбка исчезла с лица Велисария.— Это не трофеи. Это грабеж. Они правильно вам сказали. Я не терплю грабежа местного населения во время похода.Он очень сильно нахмурился.— Я не потерплю грабежа и насилия в отношении местного населения. И не потерплю неподчинения. Я никогда этого не допускал и не потерплю в дальнейшем. Не сомневайтесь в этом. Наказание за грабеж в моей армии — пятьдесят ударов кнутом. Того, кто насилует и убивает, я казню. В случае второго нарушения в том же подразделении командующий этим подразделением сам ложится под кнут. Или его вешают.Он осушил кубок. И снова протянул его. Кубок тут же наполнили. Он его осушил. Снова протянул. Солдаты внимательно смотрели на кубок и на полководца. Всем казалось, что вино на него никак не действует. Несмотря на выпитое при них количество.— Не сомневайтесь, — тихо, но очень твердо сказал Велисарий. — Если вы не можете жить по этим правилам…Он кивнул в сторону дороги на Константинополь.— …то вам лучше сразу же отправиться за этой пятеркой в ваши уютные казармы в Константинополе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166